Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2

Архангельская Мария Владимировна

— Разумеется, — неизменно отвечал Линьсюань. — Неужели глава Ши стал бы шутить с такими вещами?

— А-а, — глубокомысленно кивали почтенные горожане. А один простодушно вопросил:

— И что же теперь будет?

— Война, — сказал Линьсюань и пошёл дальше.

На рыночной площади была своя доска объявлений, и там творилось то же самое. Толпа выросла такая, что мешала пройти покупателям и чуть не сносила прилавки торговцев, но никто не жаловался.

— Это что же, теперь новый набор рекрутов будет? — громко спросил кто-то практичный и трезвомыслящий.

— Эй, привяжи-ка язык!

— А чего? Бои-то теперь

наверняка затянутся…

Линьсюань поспешил свернуть в другую сторону, опасаясь, что его опять привлекут в качестве эксперта. Мимо потянулись прилавки овощного и фруктового ряда. Горы поздних овощей: капусты, моркови, лука, редьки-дайкона, топинамбура — громоздились на досках и прямо на утоптанной земле. Празднично желтели пирамиды тыкв, а чуть дальше выстроились пирамидки мандаринов, словно те же тыквы в миниатюре, только поярче. Рядом продавали столь же оранжевую хурму, вёдрами и корзинами предлагали айву, бочонками — маслины, впечатляли своими размерами зеленоватые плоды помело. Из соседнего ряда доносился умопомрачительный запах копчёной рыбы, перебивая аромат цитрусовых и будя аппетит. Линьсюань засмотрелся на прилавок с гранатами, прикидывая, не купить ли парочку, или уж не подвергать светлый шёлк риску запачкаться соком, а дотерпеть до дома и оттуда сгонять ученика за покупками. И тут его окликнули:

— Мастер Хэн!

Линьсюань обернулся — и не сразу поверил своим глазам. От соседнего прилавка ему улыбалась сквозь длинную вуаль Сун Жулань.

— Вы! — заклинатель подошёл к ней, чувствуя, как рот сам собой растягивается в дурацкой улыбке. — Это вы!

— Рада вас видеть, — женщина поклонилась, и Линьсюань, спохватившись, поклонился в ответ.

— Откуда?..

— Прямиком из Фэнчэна. Откуда же ещё?

— И правда. Давно вы приехали?

— Да как раз сегодня. Вот, — она указала на слугу с двумя объёмистыми корзинами, наполненными продуктами. — Как раз на вечернюю трапезу. К нам придут соседи, они хотят познакомиться с моими родителями.

— Так вы не одна приехали?

— Мы получили ваше письмо и решили, что встречаться с моим мужем не хотим, а если встреча всё же состоится, то пусть лучше нас рассудит глава Ши. Учитывая обстоятельства, едва ли глава Мэй благосклонно отнесётся к нашему прошению о разводе. Так что отец отпросился со службы, чтобы навестить родных, и мы выехали.

— И где вы остановились?

— В моём доме.

— Действительно, зачем тратиться на гостиницы, когда есть дом, — рассмеялся Линьсюань, представляя, какая рожа будет у Е Цзиньчэна, когда он узнает, что пока он ловит беглую жену в Фэнчэне, та преспокойно обитает в его жилище в Гаотае.

— Надеюсь, путешествие прошло благополучно? Времена нынче неспокойные…

— Да, нам повезло, мы выехали раньше, чем начались бои, и потом выбрали южную дорогу. Так что с нами всё хорошо, спасибо. Мастер Хэн… вы нас не навестите? Сегодня у нас будет многолюдно, но вот завтра…

— Да я и сегодня могу, — уверил Линьсюань. — Если, конечно, вам будет удобно.

— Мы вас с радостью примем, — ослепительная улыбка Жулань была ему наградой. — Батюшка с матушкой будут счастливы вас видеть.

Линьсюань проводил её до самого дома, и на ходу они болтали обо всём на свете, а потом довольно долго стояли перед воротами, к досаде переминавшегося с ноги на ногу, но не смевшего их торопить слуги. Прохожие оглядывались,

так что едва ли кто-то сильно удивиться сегодняшнему визиту Линьсюаня, слухи пойдут раньше. Ну и пусть. Надо только дождаться развода, авось юный император не откажет в маленькой услуге первым поддержавшим его заклинателям. А уж когда Жулань станет свободной…

Она не из тех женщин, кто ищет необременительных связей, ей нужны серьёзные намерения. Эта мысль вызывала не досаду, а уважение и уверенность в правильности выбора. Если уж любить женщину, то только такую, которая пойдёт за тобой на край света. Ради которой не жаль ничего. Хорошо, что устав ордена не запрещает браки, хотя обычно мастера предпочитали не заводить семей — берегли себя для будущего бессмертия. Но он и без бессмертия обойдётся.

А ведь долгое время Андрей был искренне уверен, что мужчины женятся только потому, что уступают женскому желанию свить гнездо. Что штамп в паспорте — потребность исключительно прекрасного пола. Так и пребывал в этой уверенности лет до тридцати. А в тридцать он встретил Татьяну. И вот тогда-то осознал, что это такое: желание встать перед всем миром и провозгласить — это моя женщина. И только моя. Я хочу пройти с ней рука об руку всю оставшуюся жизнь, вырастить общих детей и вместе встретить старость.

Увы, этому мешало одно обстоятельство — Татьяна уже была замужем. И хотя, по её словам, мужа не любила, но уважала и жалела, была ему многим обязана и не хотела бросать. Словно речь шла о ребёнке, а не о взрослом мужике, ей богу. Пару лет Андрей кружил вокруг неё, как голодная акула вокруг затонувшего корабля, пока наконец Татьяна всё же не дозрела до мысли о разводе. Но когда он радостно разлетелся с бог весть каким по счёту предложением руки и сердца, то услышал в ответ, что к новому браку она пока не готова и хочет пожить для себя. Тут-то Андрей и сообразил наконец, что хоть он вполне устраивал любимую в качестве любовника, для мужа, видимо, был недостаточно хорош. Психанув, он с ней расстался, о чём быстро пожалел — крутило его тогда знатно. Но гордость не позволила приползти к ней на коленях за прощением, а сама Татьяна шагов к примирению так и не предприняла.

И постепенно любовь ослабла, тоска и отчаяние отпустили. Андрей смог отвлечься сперва на работу, потом съездил в отпуск с друзьями, а там и новая девушка появилась… И тут как гром среди ясного неба грянуло известие о болезни. И всё остальное отошло на второй план. Грузить девушку своим состоянием Андрей не захотел, а потому быстро свёл общение на нет, отговариваясь делами. Она сперва обижалась, потом просто исчезла. Теперь уже и имя её не сразу вспомнишь.

Интересно, узнала ли Татьяна о его смерти? Была ли на похоронах?

Ладно, это всё прошлое. А будущее пока было неопределённым, но в этот день верилось, что непременно счастливым.

В гости он собирался как дебютантка на первый бал. Думал, что надеть, подбирал гуань, пряжки на одежду, пояс. Нужно оказать уважение хозяевам, но при этом помнить, что перед ним простая семья, и не слишком выпендриваться. Сам мысленно посмеиваясь над собой, вертелся перед зеркалом, пытаясь представить, как будет выглядеть в глазах Жулань. Красиво, ага… Но не только же за красоту она его ценит? Если ценит… Он ведь так и не заговорил с ней о любви. Надо будет собраться с духом и поставить вопрос ребром. Не сегодня, но скоро.