Залетела от Братвы
Шрифт:
Затем, как раз когда его руки движутся к краю моей рубашки, как раз когда у меня перехватывает дыхание в предвкушении, он замирает. В его глазах мелькает что-то опасное, что-то игривое.
— Пока нет, — говорит он, его губы изгибаются в злобной ухмылке, и он отстраняется, оставляя меня бездыханной и расстроенной.
— Что? — запинаюсь я, моя грудь быстро поднимается и опускается, пока я пытаюсь осознать происходящее. — Что ты имеешь в виду?
Он снова наклоняется ближе, его губы касаются моего уха, и он шепчет: — Тебе придется подождать, милая. До нашей первой брачной ночи.
Самодовольный взгляд
Его пальцы медленно, неторопливо скользят по моей руке, прежде чем он наконец отходит, оставляя меня лежать там, томясь по нему. Он наблюдает за мной мгновение, его взгляд задерживается на подъеме и опускании моей груди, на том, как мое тело дрожит от его отсутствия.
— Я же говорил тебе, — говорит он, его голос тихий и наполненный темным весельем. — Теперь ты принадлежишь мне, Дженнифер. Телом и душой. Я не буду торопиться с тобой. Позабочусь о том, чтобы ты никогда этого не забывала.
Он выпрямляется, поправляет рубашку, как будто ничего не произошло, пока я лежу там, мое тело все еще гудит от потребности. — Отдохни немного, — говорит он, его тон теперь деловой. — У тебя впереди большая неделя.
Я смотрю, как он выходит из комнаты, дверь тихо закрывается за ним, оставляя меня в тяжелой тишине. Мое сердце все еще колотится, мое тело жаждет прикосновений, в которых он мне отказал, но мой разум — это буря смятения. Я подтягиваюсь в сидячее положение, запуская пальцы в волосы, пытаясь выровнять дыхание.
Как он мог просто так меня бросить? Как будто ничего не произошло.
Я подтягиваю колени к груди, кладу на них подбородок и смотрю на дверь. Его невозможно понять. В одну минуту он безжалостен, угрожающ и властен, в следующую он говорит мне отдохнуть, как будто он действительно заботится о моем благополучии.
Вес его слов доходит до меня.
Впереди важная неделя.
Он планирует нашу свадьбу, и я ничего не могу с этим поделать. Выхода нет.
Я смотрю в окно, мягкий свет лунного света проникает в комнату, отбрасывая тени на пол. Реальность моего положения удушает. Я заперта в его мире, связана с ним, нравится мне это или нет. Хуже всего? Часть меня не хочет с этим бороться.
С разочарованным вздохом я снова легла на кровать, уставившись в потолок. Что бы ни случилось дальше, мне нужно быть сильной. Ради себя и ради сына.
Глава 20 — Тимур
Я стою у алтаря, мои глаза сканируют комнату, вбирая знакомые лица. Деловые партнеры, союзники и несколько членов семьи заполняют ряды. Моя мать там, сидит в первых рядах, держа Тайлера на руках. Она воркует с ним, пытаясь заставить его замолчать. Он беспокойный ребенок, всегда в движении, всегда любопытный. Я не очень хорошо его знаю, не проводил с ним много времени с тех пор, как узнал о его существовании, но все видят, что он похож на меня. Это очевидно — острые глаза, морщинка на его маленькой брови, даже темные волосы.
Я чувствую, как что-то шевелится в моей груди, когда я смотрю, как он извивается в объятиях моей матери. Я столкнулся с бесчисленными врагами, построил
Начинает играть тихая музыка, и мое внимание переключается. Дженнифер идет по проходу. Она прекрасна, одета в простое, элегантное платье. Ее волосы заколоты сзади, и даже с такого расстояния я вижу нервозность в ее глазах, неуверенность в ее шагах. Она не хочет этого, не хочет на самом деле. Я знаю это, но она здесь, и это что-то значит.
Когда она приближается, напряжение между нами становится ощутимым. Оно нарастало с того дня, как я снова ее нашел, и не исчезло. Ее глаза встречаются с моими, и я вижу больше, чем просто страх или нерешительность. Есть что-то еще — что-то более глубокое, что-то, что мы оба пытаемся игнорировать.
Дженнифер встает передо мной, и служитель начинает говорить, направляя нас через обеты. Я едва улавливаю слова, мой разум сосредоточен исключительно на ней. То, как двигаются ее губы, Мягкость ее кожи, изгиб ее шеи. Я целовал ее раньше, пробовал ее раньше, но что-то в этом моменте ощущается по-другому. Теперь это официально.
Когда приходит время обмениваться клятвами, ее голос слегка дрожит, но она проталкивается. Она смотрит на меня со смесью решимости и уязвимости, как будто она пытается примириться с тем, что происходит. Мои клятвы звучат ровно, мой голос тихий, мои слова простые. Мне не нужно много говорить. Этот брак — это больше, чем слова — это власть, защита и контроль.
Священник дает нам последний сигнал, и я беру ее за руку, притягивая ее ближе. Когда наши губы встречаются, меня пронзает волна жара. Прошло слишком много времени с тех пор, как я целовал ее так, слишком много времени с тех пор, как я чувствовал ее под своим прикосновением. Поцелуй крепкий, долгий, и я чувствую напряжение в ее теле, когда она отвечает. Она может не хотеть этого брака, но она не может отрицать то, что между нами.
На короткий момент все остальное отступает. Гости, церемония, деловые сделки — все это меркнет. Есть только она и я, стоящие у алтаря, наше будущее запечатано в этом поцелуе. Я медленно отстраняюсь, моя рука все еще сжимает ее руку, мои глаза прикованы к ее.
Теперь пути назад нет.
Когда мы поворачиваемся лицом к толпе, я снова бросаю взгляд на свою мать и Тайлера. Он все еще ерзает, его маленькие ручки тянутся, не осознавая значимости момента. Я не могу не задаться вопросом, какая жизнь у него будет, если он вырастет под моей тенью, унаследовав все, что я построил.
Глаза Дженнифер блестят от непролитых слез, когда мы готовимся покинуть церемонию. Она была молчалива большую часть дня, напряженная, почти замкнутая. Я внимательно наблюдаю за ней, пока она стоит в нескольких футах от моей матери, Кати, которая держит Тайлера на руках. Мальчик снова смотрит на меня, выражение любопытное, но спокойное. Дженнифер, с другой стороны, выглядит какой угодно, но не непринужденной.
— Мне нужно быть с ним, — шепчет она дрожащим голосом, наблюдая за спящим сыном. — Он никогда не был ни с кем другим. Он был только со мной.