Залив Полумесяца

Фаблер Лана

Фатьма Султан слушала его как-то беспомощно и все больше начинала нервничать, потому как не знала, чего ей ожидать от неуправляемого и своенравного шехзаде, который не признавал над собой никаких авторитетов. Его она заставить замолчать и прогнать в покои не посмеет. Да и не сможет при всем желании, учитывая его нрав.

– Гарем был на грани бунта, когда вы не имели средств, необходимых для выплаты ему жалованья, – безжалостно продолжал шехзаде Орхан. Афсун Султан, стоя рядом с ним, чувствовала и гордость, и благодарность, но и беспокойство. Как бы он не перешел границу. Ведь тогда

ему придется держать ответ перед повелителем. – И кто протянул вам руку помощи? Кто одолжил вам из своих сбережений тысячи акче? Вместо благодарности моя валиде удостоилась вашего порицания и обвинений в превышении полномочий. Теперь же, когда матушка даже не причастна к организации этого праздника, устроенного по приказу и на средства Эсмы Султан, вы снова бросаетесь в нее обвинениями. Да еще теми, которые не имеют никаких оснований и унижают двух шехзаде. Так кто же недостаточно хорошо справляется со своими обязанностями? Вы или моя мать, которая вместо вас, управляющей гарема, решает в нем все проблемы и находит в себе силы, к тому же, воспитывать двух шехзаде и заниматься благими делами?

Пристыженная и задетая его словами Фатьма Султан обратила взор к Афсун Султан, ожидая, что она осадит сына, но она молчала, смотря на нее такими же, как у него, холодными серыми глазами. Лицо ее было непроницаемой маской, но каким-то образом Фатьма Султан чувствовала, что в мыслях она торжествует.

– Я не имела цели унижать твою мать или тебя, Орхан. Ты сам это прекрасно знаешь. И, прежде всего, я попрошу тебя сменить тон. Перед тобой не рабыня, которую ты можешь при всех отчитывать! Тебе не пристало…

– Я сказал все, что хотел, и не вижу смысла продолжать, – даже не слушая, холодно бросил шехзаде и впервые за все время разговора повернулся к матери, затем покровительственно коснувшись ее плеча. – Валиде, я провожу вас до покоев.

Наградив его мимолетным трепетным взором, Афсун Султан все с тем же невозмутимым видом поклонилась совершенно раздавленной Фатьме Султан и обошла ее, сопровождаемая своим сыном. Тот, не глядя, прошел мимо тети, крайне уязвленной его нападением, да еще при стольких свидетелях.

Айнель-хатун сочувственно посмотрела на свою госпожу и, подойдя к ней, тихо произнесла:

– Султанша, возможно, вам лучше вернуться к себе? Ни о чем не волнуйтесь. Мы с Идрисом-агой проследим за тем, чтобы слуги поскорее здесь прибрали.

Фатьма Султан ничего ей не ответила и, оглядевшись в ташлыке, покинула его с поджатыми плечами и ужаснейшим, невыносимым чувством унижения, засевшим в ее груди.

Дворец Топкапы. Покои Афсун Султан.

Едва переступив порог, Афсун Султан обернулась на следовавшего за ней сына и тревожно вгляделась в его глаза.

– Не стоило тебе вмешиваться… Ты был слишком резок, Орхан. Как бы повелитель не прознал об этом инциденте. Он будет очень недоволен.

– Недоволен чем? – с презрением отозвался шехзаде. – Тем, что я защитил честь матери, когда ее унижали при всем гареме, а она попросту не могла за себя постоять, потому что унижала ее его сестра? Лучше бы он прознал о том, как она гаремом управляет.

– Не пристало тебе так о султанше отзываться, – чувствуя, как испуганно

заклокотало сердце в груди, воскликнула Афсун Султан. – Это опасно, Орхан. Повелитель и так…

– Сколько можно повторять одно и то же, валиде? – устало процедил юноша, отвернувшись. – Я знаю, как он ко мне относится. Но меня не остановит страх перед его гневом, если затронута моя семья. Если понадобится, я за все перед ним отвечу. И скажу, все, что думаю.

– Это меня и пугает.

– Вы, к слову, правильно поступили, разыграв покорность. Если повелитель потребует объяснений, он узнает лишь то, что вы снова стали жертвой обвинений Фатьмы Султан и вели себя, в отличие от нее, подобающе. Обвинить вас не в чем.

– Откуда тебе знать, что я притворялась? – чуть усмехнулась султанша, смотря на сына с тенью ласки.

Все же она слишком сильно его любила, потому всегда прощала подобные выходки, которые должна была бы, как мать, пресекать.

– Кому, как не мне, знать, что при желании вы вполне можете за себя постоять? – хмыкнул шехзаде Орхан, и на миг глаза его, обращенные к матери, потеплели. – И на будущее… Будьте осторожны в своих делах, валиде. Что бы не задумали.

– И ты, Орхан, будь осторожен. Твоя безрассудная смелость порою бросает меня в дрожь. Нельзя постоянно ходить по краю. Рано или поздно упадешь в пропасть… А я не хочу такой судьбы для своего сына.

Она подняла руку и с нежностью накрыла ею щеку сына, который смотрел на нее угрюмо, устав от подобных просьб. Но не отстранялся. Жаль, что всего миг.

– Мне пора, – шехзаде убрал материнскую руку со своей щеки и, быстро поцеловав ее тыльную сторону, отпустил. – Доброй ночи.

– И тебе, лев мой, – тихо отозвалась Афсун Султан в уже закрывающиеся двери, проводив его, стремительно ушедшего, печальным взглядом любящей матери, которая была не так уж и нужна повзрослевшему сыну.

Дворец Нилюфер Султан.

Султанше было немного не по себе, когда она сквозь вечерний полумрак преодолевала расстояние от кареты до дворца ее сестры – в целом небольшого и простого внешне. Она помнила, каким был дворец, в котором когда-то жила она сама с покойным мужем. Сама Хафса Султан дивилась роскошью его убранства и размерами. Михримах Султан сразу же себя осадила, ведь она дала себе обещание больше не жить прошлым и даже не касаться его в своих мыслях.

У порога ее встретил мужчина суровой наружности, который вышел ей навстречу, едва султанша вошла внутрь. Сразу же стало понятно, насколько строг Коркут-паша со своими слугами. В этом дворце царит жесткая дисциплина.

– В связи с последними событиями Коркут-паша отдал приказ никого не впускать во дворец, – даже не удосужившись узнать, кто она, сухо проговорил мужчина.

По ее простому наряду, конечно, не было понятно, что она – султанша. Да и женщина не удосужилась надеть хоть какие-нибудь украшения, по которым было бы очевидно ее происхождение. Потому Михримах Султан решила представиться сама, поскольку уезжать, так и не проведав сестру, не хотела.

– Я – Михримах Султан, родственница султана Баязида и сестра Нилюфер Султан. Если это возможно, я хотела бы узнать, каково ее состояние.