Заметки о японской литературе и театре. (часть)
Шрифт:
Пятая песня служит продолжением мыслей, высказанных в предыдущей песне.
| Если ты не будешь знать, | Иваму субэ |
| Что же делать, что сказать, | Сэму субэ сирадзу |
| Из всего, что в мире есть, | Кивамаритэ |
| Ценной будет лишь одна — | то: токи моно-ва |
| Чарка крепкого вина. | сакэ-ни ару раси |
(III — 342)
Если признать, что Табито находился на о-ве Кюсю в изгнании, то эта песня звучит как исполненное горького скепсиса
В шестой песне, развивая далее свою мысль, Табито высказывает презрение к бессмысленности своего существования в тех условиях, в которых оказался:
| Чем никчемно так, как я, | Наканака-ни |
| Человеком в мире жить, | хито-то арадзу ва |
| Чашей для вина | сакэцубо-ни |
| Я хотел бы лучше стать, | наритэ си камо |
| Чтоб вино в себя впитать. | сакэ-нисиминаму |
(III — 343)
Цугита Дзюн считает, что содержание этой песни заимствовано из китайской легенды о Чжэн Цюане. Перед смертью Чжэн Цюан просил зарыть его останки за домом гончара, где они превратятся в глину, из которой будет сделан сосуд для вина.
Такэда Юкити толкует содержание этой песни как стремление Табито забыть свое горе, как выражение безутешной печали о жене. Однако, судя по общей ситуации, подсказываемой приведенными выше фактами, Табито высказывает недовольство в связи со своим положением изгнанника.
В седьмой песне Табито насмехается над придворной средой, где подражают китайским нравам и обычаям, кичатся образованностью, знанием китайской философии, конфуцианства, буддизма и, возможно, презирают провинциальных чиновников, пытающихся залить горе вином.
| До чего противны мне | Ана минику |
| Те, кто корчат мудрецов | сакасира осу то |
| И вина не пьют. | сакэ номану |
| Хорошо на них взгляни — | хито-о ёку миба |
| Обезьянам все сродни. | сару-ни камо ниру |
(III — 344)
Цугита Дзюн полагает, что Табито злословит по адресу тех, кто не понимает вкуса вина; Морибэ считает, что речь идет о конфуцианских и буддийских книжниках. Однако в контексте данного цикла песня приобретает иное, более глубокое звучание.
Интересны в данной связи и две следующие песни Табито, по смыслу представляющие собой парные песни, в которых, нам думается, поэт раскрывает две ведущие силы в официальной пропаганде иноземных идей, против которых направлен его протест; речь идет о чрезмерном увлечении буддизмом и китайской культурой. Песни сходны и в структурном отношении. аналогичные корреспондирующие зачины и концовки подчеркивают общность композиционного замысла песни, ее интонационного и эмоционального строя.
| О, пускай мне говорят | Атаи наки |
| О сокровищах святых, не имеющих цены, | Такара то иу томо |
| С чаркою одной, | хитоцуки-но |
| Где запенилось вино, | нигорэру сакэ-ни |
| Не сравнится ни одно! | ани масамэ ямо |
(III — 345)
Атаи наки такара 'сокровища, не имеющие цены, бесценные сокровища'. Кэйтю, Такэда Юкити, Омодака Хисатака и другие японские ученые указывают, что данное выражение взято из буддийской сутры Хоккэкё [30] . В этом образе Табито как бы объединяет
30
14. См.: Сасаки Нобуцуна и Хага Яити. Манъёсю-рякугэ. Токио, 1923, с. 170; Манъёсю-сосяку (Общие комментарии к "Манъёсю"). Токио, 1936. Т. III, с. 121; Омодака Хисатака. Манъёсю-синсяку (Новые комментарии к "Манъёсю"). Токио, 1942, с. 200; Цугита Дзюн. Манъёсю-синко, с. 216; Такэда Юкити. Манъёсю-синкай, с. 495.
И вторая песня:
| О, пускай мне говорят | Ёру хикару |
| О нефрите, что блестит, озаряя тьму ночей, | тама то иу томо |
| Но когда мне от вина | сакэ номитэ |
| Сердце радость озарит, | кокоро-о яру-ни |
| Не сравнится с ней нефрит! | ани сикамэ ямо |
(III — 346)
Ёру хикару тама 'нефрит, озаряющий ночь' — образ, взятый из китайских источников, на что указывают все комментарии. Это легендарный нефрит, озаряющий ночь, упоминается в ряде китайских памятников. Так, в "Ши цзи" Сыма Цяня фигурирует герой, который в награду за помощь змею получил от него "озаряющий ночь нефрит"; в "Чжань го цэ" ("Планы сражающихся царств") описывается случай, когда князь Чу преподнес князю Цинь "нефрит, озаряющий ночь"; в "Шу и цзи" ("Записки чудесных рассказов") говорится, что из стран южных морей был получен "нефрит, озаряющий ночь". Полагаем, что в соответствии с предыдущей песней образ нефрита использован здесь иносказательно, как символ ценностей китайской культуры в целом.
Обе парные песни, на наш взгляд, следует понимать как своего рода скрытый протест против внутренней политики императорского двора, широко пропагандирующей буддийские вероучения и китайское просвещение.
Десятая песня Табито обращена к тем, кто стоит в стороне от "модных" увлечений и не находит в них утешения, т. е. к противникам официальной идеологии. У них остается только один выход — "уронить слезу спьяна":
| Если в мире суеты, | Ё-но нака-но |
| На дороге всех утех | асоби-но мити-ни |
| Ты веселья не найдешь, | сабусикуба |
| Радость ждет тебя одна — | эинаки суру-ни |
| Уронить слезу спьяна. | аринубэкараси |
(III — 347)
Сабусикуба 'если будешь грустить, если не найдешь веселья' — по-разному толкуется комментаторами. Мотоори Норинага и Аракида Хисаои считали, что здесь вкралась ошибка и следует читать танусики ва, т. е. толковать песню так: в этом мире суеты радость именно в том, чтобы плакать спьяна. Цугита следует этой трактовке, но Такэда Юкити, соглашаясь с Камо Мабути, оставляет прежнюю редакцию. Мы также придерживаемся первоначальной редакции, так как считаем, что в контексте предыдущих песен она вполне понятна, не вызывает недоумения и потому нет надобности ее менять.
Здесь снова встречается глагол эйнаки суру — 'плакать спьяна'. Табито как бы хочет подчеркнуть, что основная прелесть вина в том, чтобы опьянеть и выплакать горе.
В одиннадцатой песне Табито высмеивает последователей буддизма, верующих в пересение душ и в загробное возмездие за грехи этой жизни — в карму:
| Лишь бы на земле | Коно ё ни си |
| Нам веселье суждено, | танусику араба |
| В будущих мирах — | кому ё-ни ва |
| Птицей или мошкой стать — | муси-ни тори-ни мо |
| Право, все равно! | варэ-ва наринаму |