Запрет на любовь

Джолос Анна

— Всё нормально вроде.

— Кто-то из вас взял мои смартчасы, — тем временем обращается Тата к ребятам. — Это подарок отца, а значит очень дорогая для меня вещь. Не вернёте — заимеете проблемы с моими «друзьями» из полиции. Я настучу, не сомневайтесь.

— И вы её прощать хотели? — усмехается Макс.

— Ты, — указывает она на него пальцем. — Ещё раз позволишь себе какую-то выходку или оскорбление в мой адрес — я за себя не ручаюсь.

— Уже неистово очкую, Джугашвили.

—

Стоило бы. Ты не понимаешь, с кем связался.

— Да что ты можешь мне сделать? Кем себя возомнила? — пренебрежительно фыркает он.

— Я многое могу, Ромасенко.

— Например?

— Например… — смотрит на него, склоняет голову чуть влево и пожимает плечом, — сделать так, чтобы твою мать лишили должности директора. Соответственно и ты пойдёшь отсюда сразу же. Забавно выйдет, да? Я останусь, а ты — нет.

— Чё-чё? Пустыми угрозами на понт решила взять?

— Проверим? — спрашивает она с вызовом.

— Вот наглая! — шипит Зайцева.

— Что там за столпотворение? Ну-ка разошлись! — командует появившаяся в классе математичка. — Вы слышите? Каждый идёт на своё место. Быстро! До трёх считаю. Кто не успеет сесть, пойдёт к доске. — Один… Два… Три.

*********

— Джугели, — громким свистом привлекаю её внимание уже во дворе, после уроков. — Притормози.

Но она как шла к калитке, так и идёт. Вообще никак не реагирует.

— У меня твои часы, — сообщаю, разозлившись.

Она, наконец, останавливается. Оборачивается. Терпеливо ждёт, пока я подойду.

— Зову тебя, ты не слышишь?

— Собирался вернуть часы? Возвращай, я тороплюсь, — заявляет эта коза.

— Сначала поговорим.

— Мне с тобой говорить не о чем, — отражает категорично.

— Я так не думаю, — встаю напротив неё, и какое-то время мы с ней молча смотрим друг другу в глаза.

— И? — выгибает бровь.

— За тобой косяк, признай.

— Нет. Я сделала то, что должна была. Ещё раз повторю: извинений за то, что позвонила в полицию, не жди. Мотивы твоего поступка меня совершенно не интересуют. Пусть даже дело в сестре.

— На кой икс тогда оправдываешься передо мной?

— Я вовсе не оправдываюсь! — сердито возмущается.

— Ребята больше не доставят тебе проблем.

— Считаешь, в этом мне нужна твоя помощь? — усмехается, вздёрнув подбородок.

— Моё слово имеет вес, Джугели. Скажу не трогать — они отстанут.

— Как благородно! Только с чего бы? — прищуривается. — Помнится, кое-кто вон там, на крыльце, не особо дружелюбно был настроен по отношению ко мне.

— Это было в моменте. Я передумал воевать с тобой.

— Как быстро ты переобулся.

Переобулся.

Стискиваю

челюсти.

— Ты девчонка. Самоутверждаться за счёт тех, кто слабее, — не моя тема.

Не так меня предки воспитывали.

— Я не слабее. Часы, — требовательно произносит, протягивая раскрытую ладонь.

— Отдам, если встретишься со мной завтра вечером, — выдвигаю, внаглую шантажируя.

В её глазах мелькает секундное удивление, но она быстро берёт себя в руки.

— Вообще несмешно.

— Я на полном серьёзе, Джугели.

— Нет.

— Завтра не можешь? Тогда как насчёт воскресенья? — пру напролом.

— Ни завтра, ни в воскресенье, ни когда-либо.

— Прям уверена в этом? — снисходительно улыбаюсь, разглядывая черты её лица.

— Абсолютно. Ты не в моём вкусе, — припечатывает холодно.

— Главное, что ты в моём, — сохраняя покерфейс, делаю вид, что её слова совершенно меня не задели.

— Это твои проблемы.

Прикольно. Подобное от девчонки я слышу впервые.

— Тогда часы пока побудут у меня? — хлопаю по карману брюк. — До тех пор, пока не передумаешь, — добавляю, подмигивая.

Она фыркает, поднимает вверх руку и показывает мне средний палец.

— На что похоже?

Школьники, толпой высыпавшие во двор, поглядывают на нас с нескрываемым любопытством.

— На провокацию.

— Не угадал. Это маршрут, по которому тебе стоит пойти, — бросает Тата напоследок, после чего направляется к калитке.

Зараза.

— Чё? Вижу, состоялся разговор, — рядом со мной вырастает фигура Горького.

— Типа того, — на пару смотрим вслед Джугели.

Она останавливается по ту сторону забора и достаёт телефон, чтобы кого-то набрать.

— Вы с Ромасенко повздорили?

— Так, ерунда. Забрал у него один нужный мне предмет.

— Даже догадываюсь какой, — хмыкает он.

— Марсель, погнали скорей. Папа уже подъехал, — сеструха по традиции игнорирует присутствие Паши и цепляет меня за локоть.

— На созвоне.

— Репа завтра будет?

— Да, собираемся как обычно, — ору другу уже на ходу.

Фа-фа.

Сигналит батя, припарковавший своего бегемота у бордюра.

— Привет, папочка! — радостно верещит ведьма. Запрыгивает в салон и лезет душить его в объятиях.

Снимаю полупустой рюкзак с плеча, открываю дверь и падаю на переднее сиденье.

— Как дела?

— Устала, па, и голодная, как волчара.

— Там сзади пицца в коробке.

— Ура-ура! Моя любимая! М-м-м! И картошка по-деревенски! Мур-р-р, — звонко чмокает его в щёку.

— Матери меня не сдавайте.