Застава, к бою!

Март Артём

— Младший сержант Селихов по вашему приказанию прибыл, — проговорил Александр Селихов спокойным и уверенным голосом.

Глава 19

— Младший сержант Селихов по вашему приказанию прибыл, — проговорил я, когда Пуганьков как-то испуганно обернулся ко мне.

Он в своей манере быстро-быстро заморгал. Приоткрыл рот, что бы что-то сказать, но так ничего и не сказал. На несколько мгновений между нами воцарилась тишина.

— Вам не кажется, товарищ лейтенант, — нарушил я ее, что строить бойцов прямо посреди боя, пусть он и притих, не самая

лучшая идея?

— Нет… — Не сразу, пару секунд поискав слова, ответил лейтенант, — не кажется.

— Очень плохо. Я бы посоветовал вам вернуть бойцов на позиции. Если духи нападут — на счету будет каждая секунда. Тем более те, что понадобятся бойцам, чтобы занять свои позиции.

— Когда надо будет, тогда и прикажу, — насупился Пуганьков, — вы меня поняли? А сейчас вопрос совсем не в этом…

— Если вы хотели поговорить со мной о том, почему я отослал отделение Бричника обратно на их позицию, то докладываю, — перебил я Пуганькова, — у нас здесь они будут только мешаться. Создавать неразбериху. Кроме того, вы зря открываете левый фланг, надеясь на одну только бронетехнику, что стоит на тех позициях. Левый фланг нельзя оставлять совсем без прикрытия.

Пуганьков застыл без движения. Казалось, он был возмущен от такой наглости.

— Селихов, на заставе сейчас командую я. И я…

— Скажите, это ваш первый настоящий бой?

— Что? — Задрал брови Пуганьков.

— Я спрашиваю вас, товарищ лейтенант, это ваш первый бой?

— Какое это имеет значение? Я командир!

— Ответьте на вопрос, — невозмутимо сказал я, — все же, от вас в определенном смысле зависят жизни бойцов. От меня тоже, потому, собственно говоря, я делаю то — что делаю. А вот вы, видится мне, заботитесь больше не о них самих, а том, чтобы выглядеть в их глазах хорошим командиром. Да только мне кажется, что ваши представления о хорошем командире очень сильно противоречат представлениям остальных пограничников.

Пуганьков молчал. Сверлил меня недовольным взглядом.

— На заставе много опытных командиров отделений, — начал я, — тот же Витя Мартынов. Черепанов, в конце концов. Таран никогда не брезговал тем, чтобы спрашивать их мнения, прежде чем принимать сложное решение. Вы видели это сами. Вместо того чтобы постараться неумело «прогибать» бойцов под себя, лучше бы послушали, что думают об организации обороны сержанты.

Пуганьков нервно сглотнул. Не выдержав моего взгляда, отвел глаза. Потом обернулся, глянул на суровых пограничников.

— Зайдите ко мне, товарищ младший сержант. Жду вас в канцелярии через пять минут, — бросил он, а потом торопливо пошел к зданию заставы.

Я проводил его взглядом. Погранцы, что стояли в строю, расслабились. Сами дали себе команду «вольно».

— Ну, братцы? — Сказал я, — и чего стоим как на параде? Давайте к бою. Если духам взбредет в голову пойти на нас снова, встретим их как надо.

Бойцы дружно, но вразнобой бросили мне свое «есть» и кинулись к позиции у забора.

Когда я шел к Пуганькову в канцелярию, по пути встретил Черепанова, что спускался по сходням и, по всей видимости, направлялся к позициям стрелковых отделений. Видимо, он уже дал лейтенанту свой «совет». И я знал какой.

— Старшина! — Позвал я его и ускорил шаг.

Заметив меня, Черепанов помрачнел,

но задержался. Не стал делать вид, что не замечает меня, и не пытался убежать, уклоняясь от разговора.

— Что ты хотел, Саша? — Вместо этого вздохнул он.

— Ты был у Пуганькова?

Не ответив, прапорщик только покивал. Повременив несколько мгновений, Черепанов сказал:

— Пуганьков хочет остаться на заставе. Защищать ее, но наступательные действия не вести ни при каких условиях. Он поставил приказ удерживать Шамабад до прихода подкрепления. Если к этому моменту враг не отойдет сам, мангруппа из отряда, ну или резерв с соседних застав выдавят врага за реку вместо нас.

— Ты считаешь, что так должны действовать советские пограничники, да? — Спросил я холодно. — Просто отпустить врага и дать ему время снова накопить силы?

Черепанов поджал губы. Отвел взгляд.

— Наша задача — охранять участок. Охранаять Границу, — продолжил я. — Нужно встретить новую атаку врага, отразить ее, а дальше контаратаковать и выдавить их с советской земли. Силы и средства для успешного контрнаступления у нас есть. Пусть их больше, но в ходе атаки мы их ряды проредим. Нужно создать возможность. Ты же все это сам понимаешь, Сережа. Что с тобой?

Черепанов похолодел взглядом. Нашел себе силы заглянуть мне в глаза.

— Создать возможность, Саша? — покачал головой Черепанов отрицательно, — Пуганьков сейчас командует. Он отдал приказ, и мы должны ему подчиняться. Будем сидеть тут и защищать Шамабад.

— А какой бы приказ отдал Таран? — Спросил я решительно.

Черепанов изменился в лице. Брови его удивленно полезли вверх.

— Таран раненный лежит, не ему сейчас решение принимать… Ему бы остаться живым.

— С Тараном ничего не будет, — убежденно сказал я, — он мужик сильный. Выкарабкается. Да только Таран не такой службе учит парней на Шамабаде. Да, иногда и он сомневался, но всегда выбирал путь решительных действий. Он бы отсиживаться не стал.

— Да знаю я, что не стал бы! — Вдруг взорвался Пуганьков, — ну и что? Вон, он и в начале боя не отсиживался! И куда это его привело?! В койку больничную, вот куда! Я с Тараном с самого первого дня службы вместе! Он сам меня, молодого прапора зеленого, учил как тут, на Шамабаде все устроено! Как в местных условиях службу нести! Как бойцов воспитывать…

Черепанов осекся. Выдохнул, беря себя в руки. Потом добавил:

— Не, Саша, давай уж дождемся подкрепления. Без лишних движений дождемся. Мы уже достаточно сделали всей заставой. Удержали Шамабад. Недали его взять. Мы заплатили немалую цену, чтобы удержать заставу. Даже кровью заплатили. Все, хватит. Пусть с духами резерв из отряда разбирается.

Я посмотрел на Черепанова волком. В глазах еще после его взрыва все еще плясали угасающие искорки внезапно вспыхнувшего гнева.

— Резерв может просто не успеть, старшина. А через две недели эти же бандиты снова будут охотиться на наряды. — сказал я, — Нас учили исполнять свой долг, а не отсиживаться в уголке, Сережа. И ты сам знаешь, какой у нас сейчас долг. Нам нужно защитить наш участок. Защитить Границу. Показать всем этим бармалеем, что лезть на советскую землю — себе дороже.

— А мы, Саша, по-твоему, не этим занимаемся? — Как-то горько и даже грустно сказал Черепанов, — не защищаем Границу?