Затмение: Корона

Ширли Джон

Автотанк встретил их на месте, преобразившись до неузнаваемости. Он теперь смахивал на дружелюбного ручного носорога, ждущего команды укротителя. Тепло двигателя казалось ласковым, телесным.

На севере завывали сирены.

Бибиш вылезла из лачуги со своей аппаратурой в обнимку. Норман Хэнд появился следом; он дрожал и был бледнее мела, но продолжал что-то говорить в диктофон.

— Я слышу сирены, это приближается полиция ВА...

— Они на другом конце лагеря, — заметил Торренс. — А на этой стороне мы возле старого НПЗ, до него четверть мили на юг. Думаю, было бы неплохо спрятать там танк, ну а сами сделаем вид, будто сдёрнули на запад.

Он уже включал гарнитуру и запрашивал поддержку,

чтобы те выманили ВАшников на запад от лагеря.

Роузлэнд прислушался к сиренам. Похоже, Торренс прав. Время ещё есть. Времени как раз достаточно. У командиров ВА уйдёт это время, чтобы разобраться в случившемся. Но они догадаются: на текущем этапе войны основные стратегии разворачивались как раз в области передачи сигналов, электронного саботажа и интерференции.

Они залезли на автотанк и устроились за турелью, пока Бибиш отдавала машине новые команды, а Хэнд что-то бубнил в свой диктофон. Танк взвизгнул и с ворчанием покатился на юг, набирая скорость.

Роузлэнд усмехнулся. Автотанк надо спрятать. Он им ещё пригодится, ой как пригодится.

В общем-то пригодился он очень скоро, при возвращении из лагеря. Уезжая, они скомандовали танку расстрелять исполинский телеэкран.

Танк так и сделал. И зрелище тоже получилось прекрасным.

Париж, штаб-квартира ВА

Джебедайя вставил видеодиск в плейер и обернулся к небольшой аудитории в конференц-зале. Уотсон, Гиссен, Клаус и дюжина функционеров рангом пониже сидели вокруг стола, глядя на большой экран. Комната была белая, без окон, ярко освещённая: тут мог стоять любой час дня или ночи. Было десять вечера.

Нашему Джебедайе, подумал Уотсон, полагается в постельке сопеть, а не тут перед экраном лектора изображать.

Он начинал побаиваться мальчика.

Экран, мигнув, ожил, и Уотсону отчего-то припомнилась пиратская передача, выведенная на большую часть функционировавших в Париже телевизоров передатчиком из лагеря беженцев, а потом он вспомнил, как украденный партизанами автотанк разнёс огромный телеэкран на осколки. Куча денег в трубу слита.

Что ещё хуже, пропагандисты не могли сладить с пиратскими передачами. И тот паразит из Сопротивления ушёл живым...

Лагеря беженцев — инкубаторы потенциальной смуты. Их надо было зачистить. Отделить зерно от плевел и переместить в зернохранилище, а от остального избавиться.

— Преподобный Крэндалл, — сказал Джебедайя, — пожелал выступить с обращением, которое вскоре будет явлено вниманию всего мира.

Голос его звучал благоговейно, однако уверенно. Форма — без единого пятнышка. Осанка безукоризненная. Уотсон предполагал, что это его папочка натаскал для речуги.

— Он коснётся вопроса, который может показаться имеющим лишь академическое значение. Остальные, однако, придут в дикую ярость. Так или иначе, а в конечном счёте все поймут смысл открытия. Мы вынуждены изменить своё мнение насчёт Бога и Божественного Плана, а также своего места в нём.

Он величественно оглядел слушателей и нажал кнопку воспроизведения.

— Мы получили подтверждение... — начал Крэндалл.

Конечно, это не Крэндалл говорил. Уотсон и Клаус убили настоящего Крэндалла, организовав дворцовый переворот. Из всех присутствующих они одни знали, что наблюдают за идеальной анимацией живого человека; лишь им двоим было известно, что Крэндалл мёртв.

Уотсону речь Крэндалла была совсем не интересна: он её сам написал, и она ему оскомину набила. Он вручил распечатку Джебедайе с отцом и поздравил себя с успехом, увидев, какие у тех сделались лица. В то же время фанатичная вера мальчика действовала ему на нервы.

Джебедайя принимал всё сказанное лже-Крэндаллом так глубоко к сердцу, что Уотсона одолевало ощущение, будто он теряет бразды правления, а мальчишка каким-то образом перехватывает их и подрывает замысел.

Уотсон отвёл взгляд от Джебедайи и исподтишка оглядел остальных, следя за их реакцией. Переопределение христианства — важный этап в борьбе за власть над миром. Им нужно перехватить философские вожжи, а не только политические...

— Еврейские заговорщики, — вещал компьютерный Крэндалл, — подделали текст Нового Завета в так называемой Библии короля Иакова, изменив его так, чтобы создать иллюзию еврейского происхождения Иисуса. Более того, они удалили разделы, посвящённые Божественному Плану генетического очищения.

Гиссен внимал откровениям Крэндалла, раздув ноздри и сверкая очами, у него руки слегка подрагивали от возбуждения. Уотсон сам немного испугался, видя, какую власть над Гиссеном заполучил.

— А теперь, — продолжала на редкость реалистичная анимация Крэндалла, — у меня есть для вас бесценное откровение. Прямая цитата из писаний Самого Иисуса, сокрытая от нас две тысячи лет! Эта цитата явлена нам в Дамасских свитках, открытых нашей группой церковных археологов два года назад и лишь недавно переведённых. Повторяю, вы слышите слова Самого Иисуса Христа: Аз есмь искра, поджигающая Огнь Очищения. Да будут нечестивые извращенцы отторгнуты от света Моего. Омерзительны полукровки Божественному Плану. Истинно, истинно говорю вам: те, кто не признают господства Избранной Расы, суть клевреты диавола, и жаждут они посадить животных на престолы людские. В Огнь Очищения да будут ввергнуты расы животных. Почитатели лжебогов тщатся уравнять животных и людей; те, кто уравнивает животных и людей, суть почитатели диавола, каким бы именем того ни нарекали. Именем Моим привлеките их к Суду Господнему и ввергните в Огнь Очищения; ниспошлите на них гибель и отошлите на Суд Господень. Истинно, се есть слово Моё. Да будет оно записано в ваших сердцах.

В конференц-зале зашелестели вздохи — вздохи истинно верующих.

Уотсон позволил себе едва заметно, удовлетворённо улыбнуться. Он сам написал эти слова, и Дамасские свитки тоже сам сфабриковал. Разумеется, некоторые разоблачат подделку, и слухи распространятся, но разве помешает это верующим уверовать?

Крэндалл сделал паузу и значительно взглянул на них.

— Учения нашей церкви подтверждены Словом Божьим.

В другом месте Иисус предсказывает явление Сатаны из племени людей-собак, с юго-востока, из места, именуемого Меккой... Этот человек, которого он именует одним из пяти великих лжецов, отравит большую часть мира своей лживой доктриной. Очевидно, Иисус говорит о Магомете. Его предупреждение недвусмысленно, как и послание к нам о почитателях лжебогов и тех, кто возжелает уравнять животных — иным словами, Низшие Расы — с людьми. Ниспошлите на них гибель, говорит Господь Иисус, и отошлите на Суд Господень... Наша задача, полагаю, очевидна.

Уотсон глянул на Клауса и увидел, что у того желваки заходили. Клауса тревожил фрагмент, посвящённый великому лжецу Магомету.

— Мы не готовы к священной войне, — говорил ему Клаус. — Вполне вероятно, что мусульмане не станут дожидаться, пока мы им принесём слово Господне. Они сами к нам нагрянут. А мы ещё не подготовились.

— Белые христиане сомкнут ряды вокруг нас, — возражал Уотсон. — Это дополнительно поляризует мир и ускорит процесс — нам нужно, чтобы конфронтация связала нас, позволила людям чётко увидеть, кто враг, а кто друг.