Затмение: Корона
Шрифт:
Тут она сгребла его в объятия, крепко поцеловала и обвила ногами. Они закрутились медленной каруселью по просторной, почти круглой комнате; освещение померкло. Рядом проносились обитые мягкой тканью стены; у Паркера забурчало в желудке — он терпеть не мог покушения на свой вестибулярный аппарат, и с каждым годом переносить такое было всё тяжелей, — но возбуждение превозмогло, и член напрягся. Он позволил Клэр расстегнуть ширинку и мельком поёжился, ощутив прилив холодного воздуха к промежности. Она выскользнула из одежды грациозным движением фантастического животного, сбрасывающего шкуру в воздухе. Он раздевался неуклюже, жалея, что свет не настолько тусклый, чтобы скрыть его неловкость. Потянувшись
Кончив, он увидел, как семя ускользает из её вагины и разлетается вокруг опалесцирующими, подрагивающими от потенциальной жизни бусинками.
Ну ладно, подумал он, обняв её; они немного отплыли от стены, отдыхая в объятиях друг друга, кружась в послевкусии секса...
Она взяла его за голову обеими руками и поцеловала долгим, медленным поцелуем.
Ну ладно, раз она и старпёров не прочь...
Париж
— Они знают, что я тут, — сказал Торренс.
— Не дури, — ответил Роузлэнд. — Так просто совпало.
Торренс, Бибиш и Роузлэнд смотрели из кафе на площадь Клиши. Тут было людно. Они сидели, отвернувшись спинами к окнам, за одним из самых дальних столиков, и от солнечного света, падавшего сквозь стекло, у них потели затылки. Под скульптурой в центре площади, напротив разбомблённого старого магазинчика фильмов для взрослых, солдаты Партии единства выстраивали шеренгой узников. Новые и новые пленники, появляясь из грузовиков, моргали на ярком свету. Скольких же они намерены казнить?
— Они должны знать, что я тут, — повторил Торренс.
— Откуда бы? — спросила Бибиш. — Nous arrivons [60] ... — Она осеклась, когда Роузлэнд мотнул Толовой в её сторону. Без особого удовольствия Бибиш пригубила кофе со льдом.
Они заглянули в кафе, прослышав, что тут подают настоящий кофе. Теперь, когда война окончилась, поставки первосортных товаров в Париж возобновились, но в открытом доступе эти товары, кажется, ещё целую вечность не появятся. Может, какие-то коррумпированные бюрократы ПЕ сливки снимают, выжимая последние барыши из чёрного рынка?
60
Мы тут бываем... (франц.).
Сорок, подумал Торренс, когда солдаты захлопнули двери кузова. Они собираются убить сорок человек. Они знают, что я здесь.
— Это сверхсолдаты ПЕ, — прошептала Бибиш.
Торренс молча кивнул. Правительственные элитные войска расово чистых
— Дэн, пойдём, — сказала Бибиш. — Давай.
Он покачал головой. Он как будто примёрз к стулу. Духовная инерция. В желудок разом ухнула такая тяжесть, что подняться стало невозможно. Ему показалось, что он весит теперь полтонны. Столько, сколько весили разом сорок оголодавших узников.
Некоторые из них были неграми, некоторые — хасидами, попадались также французы, уличённые в «подрывной деятельности». Они сбились кучно, потеряв остатки индивидуальности во внезапном шоке от осознания неизбежной судьбы. Охранники окружили их живым кольцом. Человек, в котором Торренс узнал Гиссена, Ненасытного, отвернулся, изучая толпу на площади.
Не шевелись. Не двигайся. Не кричи. Он тебя заметит.
— Я всё равно не смогу пошевелиться, — прошептал Торренс.
Бибиш глянула на него.
— Quoi? [61]
Торренс не ответил.
Гиссен отдал негромкое приказание старшему офицеру отряда французских эсэсовцев. Последний развернулся к толпе и возгласил, что казнь «преступников, связанных подрывной деятельностью в составе организованной группы» осуществляется в знак возмездия за террористические акты «Остроглаза». Потом отвернулся к солдатам и гаркнул. Те навели автоматы. Узники закричали и съёжились. В толпе кто-то заплакал. Офицер эсэсовцев открыл рот, готовясь скомандовать: «Пли!»
61
Что? (франц.).
Торренс встал, сам не осознавая, что делает.
Он начал смещаться к Гиссену, открывая рот для крика.
Но Гиссен не смотрел в его сторону. Тем временем Роузлэнд с Бибиш, сообразив, что происходит, схватили Торренса под руки и поволокли обратно. Роузлэнд крепко зажимал Торренсу рот, Бибиш что-то шептала по-французски официанту — своему другу.
Роузлэнд пробормотал:
— Пора нам меняться ролями, Торренс. Моя очередь прикрывать твою задницу.
Ещё трое бойцов НС, закрытые от взгляда Ненасытного толпой на площади, присоединились к Роузлэнду и дружными усилиями оттащили Торренса через кафе в подсобку, а оттуда по лестнице — в переулок.
Торренс сдавленным голосом пытался объяснить им:
— Они в любом случае знают, что я тут, это уже неважно. Они это делают, чтобы помучить меня, прежде чем доберутся до меня. Они знают. Они знают. Это моя кара!
— Нет, — сказала Бибиш. — Нет. Тсс.
Торренс услышал, как офицер СС отдаёт финальный приказ.
Но уже не услышал, как разрывные пульки со свистом — ссс-ссс-ссс — впились в тела узников.
Торренса там не было, чтоб это услышать и увидеть.
Однако это зрелище ещё очень долго маячило у него перед глазами.
• 08 •
Лондон
Купер вёл себя как-то странно. Баррабас побаивался, не совершил ли он ошибки, вернувшись сюда с Джо Энн.
Они сидели в видеомонтажной: работы не было, просто выпала возможность поговорить наедине. Купер сидел на вертящемся стуле, едва заметно покачиваясь, зябко ёжась, и казалось, что он вот-вот упадёт. Зрачки его сужались и расширялись, сужались и расширялись.