Затмение: Корона
Шрифт:
— Совершенно верно: фальсификация означает крупную ошибку с их стороны. И не менее крупную ошибку допустили они, начав злословить на Пророка. Эти события породили во мне уверенность, мой друг. Вас отпустят. Вам предоставят помощь, о которой вы просили... в известных пределах.
— В каких же, шейх Бадуа?
— Для начала вы можете рассчитывать на четыреста тридцать миллионов во всемирной валюте — на нужды вашего Сопротивления. Либо можете получить их в ценных бумагах, золотых слитках, банковским переводом на любой указанный вами счёт. — Он пригубил кофе. — Впоследствии я надеюсь удвоить эту сумму.
ПерСт,
Расс Паркер и Клэр Римплер стояли на подиуме под перевёрнутой колыбелью искусственного неба — или искусственной земли, если забраться достаточно далеко. Они ждали, пока закончится церемония.
Временная платформа была изготовлена из сжатой переработанной макулатуры — искусственной целлюлозы, — как и распечатанная одежда. Под весом Лестера она немного просела. Тот переместился к ним, пожал руки на камеры Колонии-ТВ и утянулся к торчавшей из подиума тростинке микрофона. Он обратился к толпе техников на техниглише, сообщив, что именно усилиями Клэр и Паркера Снаружи завершён проект сооружения новых домов для технарей, что Паркер спас его жизнь, а Клэр Римплер понимает нужды рабочего класса и искренне ратует за его благополучие. Что жилища Снаружи — в парке перевёрнутой экосистемы сферы Бернала, заполненном воздухом, солнечным светом и благодатной фауной, — станут символом нового уважительного отношения Админов Колонии к рабочим всех уровней.
Паркер не очень хорошо понимал техжаргон и большую часть речи Лестера пропускал. Он услышал своё имя, выхватив его из крошева гласных и согласных, где каждая фраза казалась уху Паркера одним длиннющим словом. Паркер немного стыдился похвал в свой адрес, но и радовался, понимая значимость своих достижений. К тому же они сближали его с Клэр.
Иногда она его раздражала. С Земли она вернулась сама не своя. Она там такое видела и в таком участвовала — палец в рот не клади. Но в минуты счастья в ней проступала женская суть, яркая, как звёзды Техаса, и, Господи, как ему хотелось...
Расси, ты для неё слишком стар, говорил он себе.
Когда Лестер закончил, Клэр толкнула локтем Паркера; Расс неловко вышел к микрофону, развернул записи, морщась от шума бумаги, и зачитал речь на стандартном английском. Клэр демонстративно выступила на техниглише. Потом они перерезали ленту и устремились к новым домам, чтобы отпраздновать пуншем завершение проекта.
Клэр и Паркер стояли рядом, болтая с Китти, женой Лестера; Лестер протолкался к ним, и Клэр пробормотала:
— Ох-хох. Кажется, он намылился нам политинформацию прочесть.
Китти хихикнула. Паркер внутренне застонал.
— Вам известно, — сказал Лестер, смерив Паркера оценивающим взглядом, — что в настоящее время нами движет стремление к реформам, и на этом пути мы достигли определённых успехов. Возможно, стоит использовать энергию момента. Реформировать экономику Колонии.
— Лестер, ты вправду думаешь, — ответил Паркер, — что люди проголосуют за социалистическое государство в Колонии, если выставить этот вопрос на референдум? Да ну. Большинство технарей в той или иной мере демократы, а не радики.
— Особенно в свете недавних перемен, — добавила Клэр. — Мы для них много делаем, как ни крути.
— Нет, — сказал Лестер. — Вы просто упрощаете им жизнь. Это не значит, что вы играете честно. Тут сохраняется классовая структура, тут по-прежнему налицо классовый дисбаланс, а также неравенство
— Реформы продолжаются, — ответила Клэр. — Я хотела бы их расширить. Возможно, нам и вправду не помешает какой-нибудь вариант демократического социализма. Умеренный. Думаю, медстраховка должна полностью оплачиваться администрацией, а субсидии на жильё — увеличиваться. Но социализм сам по себе слишком архаичен для этой среды, Лестер.
— Социализм архаичен не более, чем принципы инженерного строительства — они оттачиваются по мере того, как мы учимся строить всё лучше и лучше, но базовые...
Ну и так далее, и под конец все согласились подумать. Лестер, судя по виду, не обиделся, но по его виду вообще мало о чём можно было судить; он это умел.
Жена Лестера пришла им на выручку, оттащив его помочь с ребёнком. Клэр сказала:
— Хватит с меня политики на сегодня, Расс. Пойдём прогуляемся?
А то!
В Колонии была погода. Худосочная, но какая уж получилась. Кое-какие проявления её целенаправленно вносились системами жизнеобеспечения, другие возникли случайно, из сочетания внутренних циклов с особенностями дизайна Колонии. Случались тут, Снаружи, слабая облачность и морось, иногда — лёгкий смог, от несовершенной работы воздушных фильтров. Колония вращалась, солнечный ветер хлестал её по бокам, температура менялась, и смещение воздушных масс порождало бризы. Сегодня окна отрегулировали так, чтобы пропускать внутрь больше солнечного света, а утренняя роса успела испариться, и стало скорей душно: Паркеру эта погода напомнила Даллас.
— Я бы щас... мороженого съел, — заявил он Клэр, прогуливаясь с ней по тонкой рощице и глядя, как толстобрюхие «атлеты» швыряются друг в друга фрисби-тарелочками на травяном поле за линией деревьев.
— Может, и получится, если ты правильно сдашь свои карты, — сказала она.
— У тебя мороженое было? Откуда? Корабли уже давно не швартовались.
— Не было. Я сама сделала. От папы ручная мороженица осталась.
— И ты от меня её прятала! Как тебе не стыдно. К чему эти выкрутасы между Админами? Где моя доля декаданса, блин...
— Тебе вес надо сбрасывать, а от мороженого полнеют. В такую влажную погоду я обычно в комнаты невесомости ухожу и тренируюсь там, просто аэробикой занимаюсь некоторое время. Но там одной скучно. Пошли со мной?
— A-а... э-э... я там только однажды был, так что да.
— В этом конце рощи лифт.
Паркер свернул за ней на перекрёстную тропинку и уткнулся в закруглявшуюся стену, совсем недавно расчищенную от граффити. Коридор из прозрачного пластика, словно пуповина — плаценту, сочленял Наружную зону с прихотливо проработанными инженерными внутренностями Космической Колонии.
Клэр казалась немного меланхоличной, а учитывая, что комнаты невесомости часто использовались для любовных игр, он осмелился подумать: А вдруг мне повезёт.
Не дури себя. Ты для неё слишком стар.
В центре связи Админской-Центральной секции Пер-Ста Стоунер потягивал из бумажного стаканчика «Кока-Колу-9» и ждал звонка с Земли. Экраны консоли были пусты, на трёх из них по центру высвечивалось: ОЖИДАНИЕ ВЫЗОВА.
Первым пробился Стейнфельд, из Израиля, и его изображение, померцав, утвердилось на экране слева; затем Смок из Лондона, на правом. Средний экран остался пустым.