Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

Ширман Григорий Яковлевич

"Прекрасных дочерей на пир ночной..."

Прекрасных дочерей на пир ночной Еще ведут согбенные вассалы, С горячей пентаграммою Валгаллы Великий инквизитор ледяной. В Болгарии пытают за стеной Во славу божью пыткой небывалой, Еретиками полные подвалы Цветут, как плесень, славою дурной. Еще любовь и смерть танцуют вместе, И зреют в небесах закаты мести, И стонет на земле железный труд. Здесь люди ждут всемирной перемены, Там песни рабские рабы орут, И

потому сонеты современны.

"В моей груди живет энтузиаст..."

В моей груди живет энтузиаст, Он чудно раздувает кровь живую, И мыслями я сладко торжествую, Как некий золотой Экклезиаст. Я мастер петь и в мудрости горазд. Коня качаю розовую сбрую, Седлаю вмиг вселенную сырую Без млечного седла и звездных бразд. Неси меня, смутьяна удалого, Крылатой музыкой наполни слово, Веселой вьюгой, вечностью завой, Как темный танец с головой на блюде. Ведь я не мертвый, я кирпич живой, Из коего покой не строят люди.

"Я, объявивший громкую войну..."

Я, объявивший громкую войну Глухому человечеству земному, Покорен коронованному гному, Влюбленному в блудливую луну. К подушкам женственным я жадно льну, Бросаюсь на согретую солому, Завидуя подчас Авессалому, У собственных волос живу в плену. О, ночь, я звезды нынче презираю, – Подобна ты дырявому сараю, Где женщины душисты, как снопы. То жизнь моя, пропавшая без вести В боях веселых вспыхнувшей толпы, Как ливень бьет из розовых отверстий.

"Россия грустная, суровая Расея..."

Р.И.

Россия грустная, суровая Расея, Юродивая Русь, веселый ССР, – Равно люблю я вас за ужас дум и вер, Издревле вздыбленным улыбкой фарисея. Кремля зубчатый вскок, багряный бисер сея, Увечил небосвод, который синь и сер, И взвыла темнота огнем зазвездных сфер, Воинственным огнем Пегаса и Персея. Неву холодную певали мы тепло… ^*

* Сей сонет не удалось автору закончить из-за недостатка вдохновения, то есть электрический ток, пронзающий поэтов во время их творческого безумия, внезапно прекратился на самом важном месте. Г.Ш.

"Космический покой, как пена, белый..."

Космический покой, как пена, белый, От снега свет, и тень, и аромат. На лошадях у Яра он космат, Синеют им нездешние пределы. Тревогой берег лишь объят незрелый, А на погосте деревянных хат Незыблемые кирпичи горят, Таят кремли свои седые стрелы. И непробудны крепкие кремли. Но в годы содрогания земли Умеет мастер быть и непробудней. Юродства камня прикрывает он Одеждою живой бессмертных будней. Нутро предметов мудро скрыл Юон.

"Удили рыбу, разводили пчел..."

Удили рыбу, разводили пчел И честно воровали жен славяне, Народ гостеприимный

был и в бане Пришельцев потчевал… Я перечел Страницы несказанные сказаний. Был выгнутый огонь, как тело, гол, Потом на досках пировал монгол, Содрав одежды с дочерей Рязани. И рыскали опричники потом, Блеск суриковских свечек на густом От мутного рассвета косогоре… Я вышел сам из гиблой той земли, Но, чтоб меня монахи не сожгли, Я облекаюсь в бронзу аллегорий.

"Судьба моя враждебная, ты – волчья..."

Судьба моя враждебная, ты – волчья. В сырую ночь я слышу голос твой Протяжный и таинственный, как вой. Ты бледных звезд облизываешь клочья. Они бескровны и сияют молча, Как хлопья той метели мировой, Что носится над буйной головой, Туманы волоча из Заволочья. О, пусть пасутся тут туманы те, Стада седые в древней красоте, Их мутное молчанье душу пенит. В них сладко знать, на что наш мир горазд, Что розовая женщина изменит, А преданнейший друг за грош продаст.

"Тебе спасибо, дряхлая Сибилла..."

Тебе спасибо, дряхлая Сибилла, Ты нежно позаботилась о том, Чтоб жизнь моя кипела под кнутом, Как море, что ветвями рать избила. И мышцы львиная вздувает сила, Я зрею на просторе золотом. Как сноп я собрал сей тяжелый том, Чтоб чернь его жестоко поносила. Железными цепами колоти Мои, как рожь, волнистые пути, Приведшие на праздник созреванья. Спасибо вам, хулители, сейчас, – Вы руганью поддерживали в нас Бунтующую бодрость дарованья.

"Ты, друг изменчивый, читатель мой..."

Ты, друг изменчивый, читатель мой, Узнай меня по изумрудным дискам, Купающимся в куполе индийском Тоски моей, глубокой и немой. Узнай меня по стройным обелискам Гранитных строк, обросших бахромой, Прозрачным взором ребра их обмой И слушай музыку пред солнцем близким. Оно восходит в бронзовой броне, В плаще пурпуровом, в густом огне, Как триумфатор, покоривший разом Египет и далекий Индостан, – Ты чувствуешь, как легче стал твой стан, Как золотом наполнился твой разум.

ТРОЙСТВЕННЫЕ СОНЕТЫ

"Подходит полдень мой, о, вороги и други..."

Подходит полдень мой, о, вороги и други, В торжественный зенит, к вершине золотой Орлиный дух летит с последней быстротой, Огромный и немой, мой звон плывет упругий. Средь голубых орбит с веселой пустотой, С космической зимой я строю полукруги, Дышу морозной тьмой и стягиваю дуги Над зноем пирамид под солнечной пятой. О, мастерство мое, о, то, что помогало. Былое бытие, горячая Валгалла Пустующих планет, скелетов черных слов. Искус искусства, ты, твой призрак сладострастный, В пустыне темноты твой свет кроваво-красный Пророчил свой завет, готовил мне улов.