Зелимхан
Шрифт:
— Не буду писать! — заупрямился было Месяцев.
— Пиши! Бедных грабишь, а тут дрожишь, —
Саламбек приподнял овцевода с дивана и подтолкнул к
столу. — Пиши, пиши! А не то найдем и ее, заберем
вас обоих, а дом спалим.
И Месяцев сдался. Зелимхан взял из рук богача
записку, прочитал ее и положил на видном месте.
— Если жена и вправду уехала, кто-нибудь из слуг
отвезет ей записку. Понятно?
Месяцев только всхлипнул.
—
Зелимхан, когда связанного овцевода вывели во двор.
— Забирайте из конюшни пару хороших коней, и
в дорогу.
— Помогите! — взмолился Месяцев, обращаясь к
своим слугам, стоявшим, как истуканы.
— Да ты не ори, осел, — пнул его рукояткой
плетки Саламбек. — Говорят же тебе, все это — по
закону!
— Не поеду, не поеду!.. Помогите, братцы! —
кричал овцевод, но слуги по-прежнему стояли молча.
«Должно быть, по делу увозят, — рассуждали они,—
раз сам господин есаул приехал забирать. Значит,
провинился наш хозяин, темных дел за ним хватает!»
А через два часа, когда совсем растерянная жена
Месяцева наконец догадалась .воспользоваться
телефоном, по всей Терской области поднялась тревога.
Летели телеграммы: «...ДЕРЗКИЙ НАЛЕТ ЗЕЛИМХАНА
НА ИМЕНИЕ МЕСЯЦЕВА ТЧК СХВАТИТЬ...
ПОДНЯТЬ ПО ТРЕВОГЕ... ПЕРЕРЕЗАТЬ ДОРОГУ...»
В Грозном, Хасав-Юрте, Шали, Ведено надрывались
телефонные аппараты:
— Внимательно изучить возможные пути
следования... Да, да. Они наверняка будут пробираться в хара-
чоевские леса...
— ...Возможно, они обойдут стороной Бачи-Юрт и,
сделав крюк, направятся на Беной..." Да, там в лесу.
Срочно предупредите старшину...
— Главное, держать под контролем дорогу
Ведено—Харачой... Выслать хорошо вооруженный отряд.
Кольцо должно сомкнуться. Постоянно докладывайте
обстановку. На этот раз он никуда не уйдет...
* * *
А тем временем отряд Зелимхана скакал лесом,
выбирая окольные тропы подальше от людных мест.
На ночь они остановились около Бачи-Юрта, чтобы
дать отдых коням. Утром поехали дальше. Но
пробираясь через Джугуртинский лес, абреки неожиданно
наткнулись на засаду, устроенную им беноевским
старшиной Буцусом.
Сразу завязалась жаркая схватка. Утренний туман
придавал ей что-то призрачное. Всадники, как тени, то
появлялись, то словно растворялись. Слышался звон
клинков, то там, то здесь грохал выстрел и раздавалось
заливистое ржание коней. Зелимхан,
насевших на него стражников, видел, как храбро дрался
старый Гушмазуко с двумя здоровенными беноевцами.
Харачоевского абрека атаковали с трех сторон, и,
отражая кинжалом удары казачьих шашек, он потерял из
виду отца. Где-то рядом с молчаливым упорством
бились Солтамурад и Зока; с кинжалом в одной руке
и револьвером в другой появился из тумана Саламбек
и тут же исчез.
Покончив со своими противниками, Зелимхан хотел
устремиться на помощь отцу, но вдруг совсем рядом
услышал звериный рев Буцуса, который кинулся на
него, как барс, свалил с коня и всей своей тушей
придавил его к земле. Задыхаясь от злости, он приговаривал:
— У-ух, теперь не уйдешь от меня, Зелимхан.
Теперь я отнесу твою голову полковнику и получу за нее
мешок золота.
Сцепившись с Буцусом, Зелимхан скатился в
лощину. Но и здесь абрек не мог вырваться из цепких рук
старшины, на помощь которому подоспели двое
стражников, желая взять его живым. Они пытались схватить
абрека за руки, но, ловко увернувшись от них, он
сбросил с себя Буцуса и, выхватив у него из ножен кинжал,
всадил его в грудь врага. Тело Буцуса покатилось по
откосу. Тем же кинжалом Зелимхан заколол одного из
солдат, а другой бросился бежать. Абрек не стал
догонять его, он устремился на поиски отца.
Когда Зелимхан выбрался из лощины, сражение уже
закончилось. На тропе лежало несколько убитых.
Стояла тишина.
— Во-о! Гуша-а! — закричал абрек.
Горы подхватили его голос, и в ответ жалобно
прозвучало эхо. Но вот в наступившей тишине
послышалось негромкое ржание отцовского коня. Зелимхан,
не помня себя от волнения, побежал на этот печальный
голос.
Конь стоял с опущенной мордой, перед ним лежал:;
еще не остывшее тело отца, а в десяти шагах от неге
лежал и Солтамурад без признаков жизни.
Абрек побледнел. Сердце его билось с такой
неистовой силой, что казалось, вот-вот разорвется грудь.
Опустив голову, он всматривался в лицо отца —
бесконечно любимого им человека. Теперь уже никогда не
услышит он от него ни слова — ни сдержанно-нежного,ни
сурового и требовательного. Ушел мудрый Бахо, отныне
нет и Гушмазуко. Теперь он, Зелимхан, в ответе за честь
древнего рода Бахоевых. И брата нет с ним рядом.
Смерть отца и брата глубоко потрясла Зелимхана.