Земля обетованная
Шрифт:
В конце концов, пересилив себя, он вошел в контору банкира.
— Патрон у себя? — поздоровавшись, спросил он у Вильчека.
— Да. Он уже несколько дней посылает за вами.
— Ну как, покончили с Грюншпаном?
— Еще только начали: до пятнадцати тысяч дошли.
— И это еще не конец? — удивился Мориц.
— На полпути остановились.
— Смотрите, Вильчек, не просчитайтесь. Я вам добра желаю.
— Вы ведь сами советовали не уступать.
— Я? Впрочем,
— Приходите в контору к Боровецкому подписать контракт на поставку угля.
— Спасибо… Большое спасибо!.. — Обрадованный Вильчек крепко пожал ему руку.
— Но предварительно я хочу с вами поговорить.
— Скажите, сколько я вам за это должен?
— Это мы обсудим потом. У меня есть на вас другие виды. Через полчаса я отсюда выйду, вы проводите меня, и мы потолкуем.
Мориц не спеша снял пальто, потер руки и выглянул на улицу; там внезапно потемнело, и пошел дождь, барабаня по окнам.
«Будь, что будет», — подумал он, входя в кабинет банкира.
Тот при виде его вскочил с места.
— Как вы себя чувствуете, дорогой пан Мориц? — воскликнул он, целуя его. — Я очень беспокоился о вас! Нехорошо оставлять друзей в неведении. Мы все очень волновались. Даже Боровецкий справлялся о вас.
Морица позабавила такая трогательная забота.
— Ну как шерсть? Право, я очень по вас соскучился.
— Благодарю. Вы добрый человек.
— Кто же может в этом сомневаться? Только вчера я пожертвовал двадцать пять рублей на летнюю колонию для детей рабочих. Вот, прочтите. — И он подсунул Морицу газету. — Ну как шерсть? — нетерпеливо повторил он.
— Вам известно, как поднялась цена на земельные участки и как вздорожал кирпич?
— Как же, как же! Мы этим тоже немного занимаемся. Скоро в Лодзи начнется большое строительство. А про Гросмана вы знаете? — понизив голос, спросил банкир.
— Полиция…
— Ша! Ша!.. — зашикал он, озираясь по сторонам, и даже выглянул за дверь, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто. — Его вчера чуть было не арестовали, сказал он на ухо Морицу.
— А я вчера вечером, как только приехал, слышал, что его таки арестовали.
— В Лодзи любят сплетничать и совать нос не в свое дело. Все-то им надо знать! На Гросмана донесли, но никаких улик против него нет. Он чист, как я.
Мориц усмехнулся.
— Не понимаю, зачем полиция вмешивается в частные дела!
— Ваши интересы это тоже затрагивает?
— Там моих целых тридцать тысяч! Он бы как-нибудь выкарабкался!
— Ничего ему не сделают. Он — порядочный человек.
— Я тоже так считаю и даже хотел поручиться за него. Но в Лодзи столько негодяев, и они готовы присягнуть, что видели, как он… Им ведь ничего не стоит оговорить невинного человека. Ну, как шерсть?
— Я купил ее и тут же продал за наличные.
— Это хорошо, мне как раз нужны деньги.
— Кому ж они не нужны! — философски заметил Мориц.
— Вы будете их иметь: у вас голова варит. Принесли деньги?
— Нет, — со спокойным достоинством отвечал Мориц, хотя сердце у него забилось сильней.
— Пришлите мне деньги не позже четырех часов. У меня выплаты по векселям. Сколько мы заработали? — спросил он, угощая Морица сигарой.
— Я — порядочно, а вы…
— Но капитал мой, и действовали мы сообща… — волнуясь, заговорил банкир.
— Раз капитал у меня, значит, он — мой, — небрежно заметил Мориц, закуривая сигару.
Банкир подумал, что ослышался или чего-то не понял, и, взяв у него спичку, тоже прикурил.
— Мы уславливались относительно десяти процентов за вычетом расходов.
— Я согласен выплачивать вам десять процентов в год, но денег не верну, — с растяжкой сказал Мориц.
— Что? Что вы сказали? Спятили совсем? — закричал банкир.
— Я пустил их в оборот.
— Мои деньги?!
— Да. Я взял их у вас взаймы на большой срок…
Отшатнувшись, банкир остолбенел, не веря своим ушам.
— Пан Мориц Вельт, немедленно верните мне тридцать тысяч марок!
— Пан Гросглик, деньги я вам не верну. Они нужны мне для одного крупного дела. Я буду выплачивать вам десять процентов годовых, а капитал верну, когда наживу состояние, — хладнокровно отвечал Мориц, окончательно обретя спокойствие.
— Вы с ума сошли! Вы устали! Переутомились! Вам надо отдохнуть. Антоний, принеси стакан воды! Содовой, Антоний! Бутылку шампанского! — одно за другим лихорадочно выкрикивал он приказания, каждый раз подбегая при этом к стоявшему на пороге слуге. — Это все от жары… Меня самого на днях чуть удар не хватил… Пан Мориц, дорогой, вы очень бледны. Может, у вас сердце болит… Может, вызвать доктора?
При виде его перекошенного от испуга лица Мориц насмешливо улыбнулся.
— Сейчас я вам протру одеколоном голову. Это вас немного освежит. — И смочив носовой платок, банкир вознамерился было приложить его Морицу к виску.