Земные наши заботы

Филоненко Иван Емельянович

сначала, мол, на жительство определись, отвечали девчата вовсе даже без

улыбки.

Подобным же образом размышляли и семейные, когда заходила речь о

прибавлении семейства. Даже жена Михаила, мечтавшая о дочке, заявила вдруг

со слезами: «Не надо». Этот отчаянный выкрик и принудил его к окончательному

решению:

— Съезжу-ка я, жена, в райцентр. Слышал, там дома с участками продаются.

Может, и приторгуюсь.

И уехал. Долго ли по автостраде.

Двадцать — тридцать минут — и там.

С этого момента, когда Михаил, выйдя на автостраду, сел в рейсовый

автобус, он навсегда отделился от деревни, от Ясеневки. Все мысли его теперь

были о Лисянске, том самом райцентре, куда он ехал. Думал о том, что

Лисянск, даже если вдруг и не будет центром района, никогда не обзовется

неперспективным...

* * *

Вот и загрузил Михаил Матвеев последние машины. Потолкал в них все, что

могло пригодиться на новом месте: доски, сорванные с пола и потолка,

выломанные оконные рамы, дверные косяки, снятые со стен отопительные

батареи. «Кажется все. Прощай, родимый дом, и прости».

Михаилу было стыдно, что так беспощадно, варварски обошелся он с новым

домом своим, осквернив отчий кров, самого себя.

— Яблони-то зачем ломать? — ругнулся он на шофера, загнавшего машину в

сад. Однако легче от этого сердитого выкрика ему не стало.

Проворчав еще что-то, Матвеев распрямился, взглянул на Ясеневку. «Может,

приеду, а тут пашня», — подумал он. И вдруг онемел.

За развалинами соседского двора увидел кущу берез, обелиск и солдата,

склонившего обнаженную голову. Издали как живой стоял, припав коленом к

земле. К земле родной Михаилу Ясеневки. К земле, в которой лежат отдавшие за

нее жизнь, на которой жил Михаил. Жил, да вот покинул. А солдат оставался.

Он, скорбящий по погибшим товарищам, пока еще не замечал развалин,

окружавших его, не замечал запустения и того, что он покинут, оставлен теми,

кто поставил его.

И теперь он будет стоять среди берез на пустынном бугре над рекой. Будет

напоминать не только о тяжкой године, но и о том, что здесь была деревня

Ясеневка, стоявшая, как утверждали старики, со дня сотворения земли...

* * *

Из протокола общего колхозного собрания: «В результате сселения Ясеневки

в квартиры городского типа на центральную усадьбу переехало 23 (двадцать

три) семьи, из них половина (половина — 12) семей нетрудоспособных

пенсионеров. Все другие жители Ясеневки выехали за пределы хозяйства, из них

120 (сто двадцать) трудоспособных членов колхоза.

При ликвидации строений в Ясеневке высвободилось 150 (сто

пятьдесят) га

земли. Из них распахано 15 (пятнадцать) га. Вся остальная площадь в

севооборот не может быть включена из-за крутизны приречного склона и

оставшихся отдельно стоящих дворов.

Постановили:

Незамедлительно решить вопрос с кадрами для ясеневской фермы.

Так как колхоз свободных квартир не имеет, обратиться в райисполком о

переселении оставшихся 20 (двадцати) дворов, в которых проживают одиночки

женского пола (бабушки).

В ближайшее время приступить к сселению деревни Соколихи».

* * *

Постойте, не трогайте пока Соколиху! Неужели мало дров наломали в

Ясеневке? Хватит! Должны же научить нас ошибки. Мы не строения, не фермы, не

гаражи реконструируем, а села. Мы людей переселяем. И переселяем не из

квартиры в квартиру, а совсем в другие поселки. Значит, оставить надо все

самое дорогое для человека — землю, где корни твои. Лишиться той малой

родины, которой суждено теперь жить только в памяти да в паспорте. Что и

говорить, утрата огромная.

Вспомним: «Без своей Ясной Поляны я трудно могу себе представить Россию и

мое отношение к ней». Твардовского вспомним: «Если стерто и уничтожено все

то, что отмечало и означало мое пребывание на земле, что как-то выражало

меня, то я становлюсь вдруг свободен от чего-то и ненужен».

Да, тяжко сознавать себя свободным от чего-то и ненужным. И сознавать это

не одному человеку, а миллионам. Что будет с теми чувствами, на которых, по

выражению Пушкина, основано «самостоянье человека и все величие его»? Тяжко

решиться «выкопать» себя, при этом неминуемо поранив корни, и потом

«пересадить» на новое место. Как известно, даже деревья не всегда переносят

эту болезненную операцию — болеют и усыхают.

Так давайте же подумаем. Может, найдем иные пути решения этой сложнейшей

проблемы?

Для начала обратимся к исследованиям. Переселение, если оно выполняется

по заданной идее, не всегда согласуется с желаниями сельских жителей, —

таков вывод ученых, проводивших исследования. Люди старших возрастов,

имеющие свои дома, зачастую недавно отстроенные или капитально

отремонтированные, вовсе не горят желанием куда-то переезжать и там заново

устраиваться. По данным проведенного социологами опроса, даже в активном

трудоспособном возрасте (20—50 лет) почти четверть жителей не хотели бы

покидать свое подворье. Еще 40% населения в этом возрасте тоже согласны