Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
— Не лебези. Дело для тебя есть, ворюга.
Джинджер выдохнула. Ну, если разговаривает, значит, к стражникам королевским не потащит. В Каэлэде, говорят, свято чтят древние традиции и руки ворам рубят. Не хотелось бы.
— Дело? — спросила Джинджер. К ней вернулось утраченное, было, самообладание, и в голосе появилась истинная ведьмовская вкрадчивость. — Я на дело босая и голая не хожу. Дай, дорогуша, плащ с сапогами куплю, и поговорим.
Бенжамин посмотрел на ее ноги и вздохнул, после чего коротко кивнул своему молочному брату.
—
— Чтоб подкованные были, — сладким голосом добавила Джинджер, улыбаясь. Что бы это ни было за дело, Бенжаминчик на него денег не жалел.
Завернувшись в подбитый лисьим мехом плащ и натянув новые сапоги, увы, черные, а не красные, ведьма нехотя рассталась с семью золотыми монетами. Хотя, грешно жаловаться, за сапоги-то заплатил Бенжамин. Стоило подняться с лавки, лорд-наемник схватил ее за локоть и потащил к дверям.
— Да объясни ты толком, что за дело! — разозлилась Джинджер, когда в третий раз чуть не рухнула в сугроб. — Вот куда ты тащишь честную ведьму? Честную ведьму обижают, люди добрые!
Наемничек зажал ей рот, огляделся и свернул в первую попавшуюся подворотню. Прижатая к стене, Джинджер смогла издать только тот же испуганный, жалкий писк. Бежать было некуда. Улизнуть от троицы наемников, которые хоть и выглядели как деревенские увальни, таковыми не были, не представлялось возможным.
— Толком объясни, — выдавила ведьма и кое-как избавилась от стальной хватки Бенжамина.
Лорд-наемник устало привалился к стене.
— В королевский замок пробраться надо, — сказал он.
Джинджер раскрыла рот, да так и позабыла его закрыть. А алмазы салегов из короны королевы Мирабель украсть не требуется? Или там, куритского принца из жениной опочивальни?
— Проведешь нас в замок, и я забуду о твоем проступке, — важно сказал Бенжамин.
Джинджер хрюкнула самым неприличным образом, а потом расхохоталась в голос, размазывая по лицу слезы.
— Ва-вас? Что, всех?
— В противном случае, — процедил лорд-наемник, — окажешься у городской стражи.
— А невелика разница, — отмахнулась ведьма, — за что я там окажусь. За кражу ли кошелька, или за попытку пролезть в опочивальню королевы.
Филипп, гневно сверкнув глазами, отстранил своего господина и приставил к горлу Джинджер остро заточенный клинок.
— А если так?
— Нервные все какие-то, — пробормотала девушка. Филипп надавил чуть сильнее.
Секретарь стоял так близко, что Джинджер чувствовала биение его сердца, и сулило оно только дурное. И ей, и самому «секретарю», и всем остальным. Где-то над крышами послышался кошачий рев, шипение, сверху посыпались перья и клочья шерсти. Рыжей. Капля крови скользнула за шиворот.
— Хорошо, — сказала Джинджер. — Я проведу вас. Есть одна дорога.
— Тогда идем сейчас же, — распорядился Бенжамин. — Ты тоже, музыкант.
Возможно, это были только шутки неверного освещения, но Джинджер показалось, что музыкант смертельно побледнел. Славно. Не одна она страдает в этой ситуации. В этом было нечто,
— Нам туда.
Вход в королевские подземелья располагался возле моста, и со стороны выглядел как обычный колодец, каких в городе хватало. Он был необычайно глубок, сух, и самый нижний венец украшала причудливая резьба. Ведьма, весьма ловко спустившаяся по металлическим скобам, надавила какой-то неотличимый от соседних камень и шмыгнула в темноту открывшегося дверного проема. Бенжамин шел сразу за ней, стискивая рукоять меча. Третьим шел Фламэ, и Филипп дышал ему в спину. Фламэ почти физически ощущал, как дрожит нож в руке секретаря. Замыкал шествие невозмутимый Альбер.
Бенжамин рассчитывал, что ведьма-воровка сможет пробраться в замок, и получил явно больше, чем ожидал. Фламэ не представлял, откуда девчонка узнала об этом месте, но вперед она шла вполне уверенно: то ли знала дорогу, то ли полагалась на колдовское чутье. Света было немного, но ей он словно и не требовался. Ведьма спокойно прошла мимо нескольких проемов, полных чернотой, а потом свернула в левый коридор. «Нам вперед», едва не сказал Фламэ, но вовремя прикусил язык. Он и так был в руках у лорда и его горе-дружинников, бедная гитара-заложница осталась в гостинице, вместе со всеми скудными пожитками музыканта. Лучше было лишний раз промолчать.
— И что вы собираетесь делать в замке, милорд? Обшаривать комнаты, вознеся над головой меч? — спросила ведьма.
Похоже, именно этим Бенжамин и планировал заняться. Он замялся.
— Скорее всего, Беатриса среди фрейлин, — решил он.
— Почему не среди слуг? — поинтересовался Фламэ. — Только из-за дорогого платья?
Лорд-наемник обернулся через плечо и окинул музыканта холодным взглядом. Эх, хороший бы из юнца вышел правитель Шеллоу-тона, да не сложилось.
— Ведьма разыщет Беатрису и приведет к нам, — решил Бенжамин.
Гадалка издала полузадушенный писк. Ничего из вышеперечисленного в ее планы явно не входило. Однако она тоже благоразумно промолчала. Буркнула только: «Тут лестница», — и внезапно пропала в темноте.
Часть коридоров, сетью оплетающих плато, над которым высился замок, обвалилась. О большей их части не слышали и предки нынешней королевы, сама же Мирабель изучила только прямой ход, выводящий за стены Каэлэда. Его она всегда поддерживала в порядке на тот случай, если придется бежать из замка. Остальные коридоры, ходы и лазы потихоньку разрушались, и дорогу в этом лабиринте смогла бы найти разве что настоящая ведьма. По легендам, имеющим под собой самую реальную основу, Мирабель выпускала сюда особенно неугодных ей пленников, и те сходили с ума и погибали голодной смертью. Покосившись на чьи-то кости, кучкой сложенные у стены, Фламэ проклял все легенды разом, и королеву заодно.