Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
— Как знаете, — пробормотал Фламэ.
Ведя коня в поводу, а больше цепляясь за узду, чтобы не упасть, он направился в чащобу. Огибая рощу, кавалькада непременно наткнулась бы на постоялый двор и там и застряла. Фламэ предпочитал как можно скорее покинуть окрестности столицы и в самом неожиданном направлении. Впрочем, тут можно было разве что под землю провалиться.
За спиной послышалось приглушенное ругательство. Обернувшись, Фламэ с удовольствием посмотрел на Бенжамина, потирающего ушибленную щеку. Ни в чем не повинная ветка орешника упала на снег. Скрывая усмешку,
— Мы почти дошли.
За десять лет амбар почти не изменился. Как был покосившимся строением, кое-как сколоченным из досок и покрытым соломой, так и остался. Сохранился он только благодаря тому, что здесь ночевали охотники и косцы, выходящие на близлежащие поля. Ну и, согласно легенде, потому что здесь заночевал однажды великий змеемаг из далекой Виттании. Автором этой легенды, весьма живучей и обросшей за годы невероятными подробностями, был сам Фламэ, и он немало ею гордился. Заведя лошадь под крышу, музыкант огляделся. Сенокос, понятное дело, давно прошел, а время охоты еще не пришло. Крыша почти полностью пришла в негодность, и лишь в одном месте, на пятачке в дюжину шагов, еще можно было скрыться от снега и ветра, который поднялся и начал уже рвать кроны деревьев. Привязав лошадь у входа, Фламэ сгреб в кучу солому и накрыл ее плащом.
— Несите леди сюда.
Бенжамин с подозрением заглянул в амбар, обшарил каждый его угол, переворошил солому, изучил низко нависающие стропила, и только после этого кивнул своему «секретарю». Филипп накрыл убогое ложе одеялом, украденным с постоялого двора, бережно уложил леди Беатрису и, укутав ее в собственный плащ, присел рядом.
— Придется пережидать непогоду… — пробормотал Фламэ, с неудовольствием изучая небо сквозь прореху в крыше. Небо было грязно-серого цвета. — Мою сумку, милорд.
— Снегопад будет, — подтвердила ведьма, коснувшись пробивающихся из-под снега тонких былинок.
Она также присела возле леди Беатрисы и принялась рыться в своих мешочках.
— Моя сумка, — напомнил Фламэ.
Бенжамин подошел к нему вплотную, сотрясаясь от с трудом сдерживаемой ярости. Лорд-наемник был более чем на голову выше и гораздо шире в плечах. За поясом его теперь висело два меча — его собственный и зачарованный королевский. Словом, это был потрясающе самоуверенный молодой человек.
— Ты жив, Палач, пока помогаешь нам. Запомни это.
— Ах, — Фламэ едва заметно улыбнулся. — Значит, когда вы перестанете нуждаться в моей помощи…
Он провел пальцем по своей шее.
— Это будет честный поединок! — возмутился Бенжамин.
— При всем уважении, милорд, вы в два раза моложе, а также значительно выше и сильнее, и с руками у вас все в порядке, — Фламэ хмыкнул. — Кроме шуток, моя сумка, юноша.
Вскинув голову, музыкант посмотрел своему противнику в глаза. Побагровев, Бенжамин пробормотал что-то нелестное, потом отстегнул холщовый мешок от своего седла и швырнул музыканту.
— Подавись.
— Очень любезно с вашей стороны, — невозмутимо поблагодарил Фламэ.
Смахнув с соломы снег, он уселся, скрестив ноги, и принялся перебирать содержимое сумки. Не дожидаясь, пока
— Ваша сестра околдована. Ведьмы утверждают, что у таких, как она, похищено сердце, но один бог знает, что они имеют в виду.
— У таких, как она? — мрачно переспросил Бенжамин.
— Вы видели фрейлин королевы, — пожал плечами Фламэ. — Бесчувственные куклы. Они не мертвы, но и живыми их, увы, назвать сложновато. То же будет и с леди Беатрис, если мы не поторопимся.
— В таком случае… — Бенжамин направился к лошадям, сделав знак своему секретарю. Тот подскочил и склонился над леди Беатрис, и только умница-ведьма осталась на месте.
— Сядьте, — спокойно скомандовал Фламэ, вытаскивая из сумки стопку пожелтевших от времени листков. — Живо. Спешка нужна только при ловле блох. Даже кузнечиков так не ловят. Впрочем, не знаю, никогда не пробовал.
Расправив листки, музыкант бодро зашуршал ими, небрежно бросив: «Костер разведите, а то замерзнем».
Снегопад усилился. Снег теперь валил через дыры в крыше, и Беатрису пришлось накрыть всеми имеющимися плащами. Путники сбились в кучку возле слабого огня, который едва мог обогреть их ноги. Сидящий особняком Палач, казалось, и не обращал внимания на холод. Склонившись над своими листками, он перебирал их, делал ногтем какие-то пометки и бормотал себе под нос таинственные фразы. Движимая любопытством ведьма подошла к нему и заглянула через плечо.
— Это же главы из «Легенд Озерного края»!
— Совершенно верно, — рассеяно кивнул Адмар и сделал еще одну пометку в углу потемневшего листа. — Я собственноручно их вырвал. Надо, конечно, было вырезать, да ножа под рукой не оказалось. Взгляните сюда, милорд.
Это «милорд» было произнесено без прежнего почтения и вызвало у Джинджер жгучую зависть. Хотела бы и она вот так же вольно разговаривать с доморощенным лордом. Бенжамин нехотя поднял голову и обжег Адмара полным ненависти взглядом.
— Что?
Адмар ответил ему взглядом возмутительно безмятежным. Джинджер невольно поежилась. Если так будет продолжаться, то уже к завтрашнему дню случиться драка, в которую и сама она может быть замешана. Драки Джинджер не любила. Во-первых, никогда драться не умела, не ведьмино это дело, а во-вторых, ее дар предвидения в такие минуты отчего-то сбоил, и ведьма чувствовала себя слепой. Все предзнаменования молчали, и от этого становилось страшно.
— Как эти бумажульки могут помочь Беатрис? — мрачно спросил Бенжамин, отводя взгляд в сторону.
— Возможно, что никак, — Палач пошевелил пальцами раненой руки и поморщился, аккуратно положил ее на колено. — Послушайте лучше одну занимательную историю. У одного сеньора было два сына…
— Причем тут это?! — разозлился Бенжамин.
— Слушайте. Вы не сядете, сударыня? — Адмар поднял глаза на Джинджер. — Вы мне свет загораживаете.
Глаза у него все-таки были неприятные — слишком уж умные. От людей с таким проницательным взглядом добра не жди. Джинджер фыркнула и села.