Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
Все еще растирая горло, Джинджер отправилась исполнять поручение. Этот, с позволения сказать, лорд ведь и убить сгоряча может. После ужина, который по счастью готовил Филипп, она демонстративно устроилась на ночлег как можно дальше от лорда с его сумасшедшей сестрой и горе-секретарем, и поближе к пещере. Дорого бы она отдала, чтобы рядом сейчас оказался Адмар. Он не то, чтобы нравился ей. Он не нравился ей куда меньше остальных.
Ночь прошла без происшествий.
На рассвете скалы оказались окрашены в нежно-розовый цвет. Открыв глаза,
Джинджер присела возле них. Гадать по следам на снегу и в пыли она научилась давно, но практиковалась редко. Мало где найдешь четкий чистый след. А где он есть, узнавать, как правило, нечего. Да и среди всех прочих способов предсказать будущее этот был, пожалуй, наименее надежным. Он мог подсказать направление, очертить судьбу ушедшего, но с каждым шагом судьба эта менялась все сильнее.
Ведьма накрыла один из отпечатков ладонью и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и вспомнить все, чему учила ее когда-то Саффрон. Не торопись, дыши ровно, почувствуй другого человека, провидь его будущее. Все мы оставляем следы так, или иначе…
— Эй, сюда иди! — крикнул Бенжамин.
Джинджер разом потеряла концентрацию. И все же — ей это только показалось, возможно — уловила боль и страх. И что-то еще, похожее то видение, что она получила, когда впервые прикоснулась к руке Адмара. Водоворот проблем, главным образом чужих, который утягивает человека на дно. И еще одно уловила: след был завязан. Человек, ушедший в пещеру, никак не мог вернуться назад. Совсем как в страшных сказках про это мрачное место.
— Бери, — Бенжамин кинул на колени ведьме сухие лепешки. — Припасов больше нет, надо в деревню заехать.
Джинджер рассеяно откусила кусочек и прожевала, не чувствуя вкуса. Ведь учили же ее расплетать след. Это была непростая ворожба, и куда лучше она получалась у сестер из круга Дышащих, но и любая другая ведьма кое на что способна по мелочи. Если бы только удалось вспомнить, что говорили в свое время Анна и Мента. Джинджер редко прислушивалась к своей воспитательнице, занятая играми, видениями будущего и какими-то еще своими детскими глупостями. Еще реже слушала она сварливую старую Дышащаю. Вроде бы…
— Уголь! Дайте мне уголь!
Бенжамин и Филипп воззрились на нее, как на сумасшедшую. Что ж, Джинджер сейчас мало чем от таковой отличалась: растрепанная, в неприбранной одежде, и вопит еще «Уголь! Уголь!». Против воли девушка хихикнула, что отлично дополнило картину и убедило мужчин, что ведьма спятила. Отшвырнув лепешку, она кинулась к костру и ногой вытащила оттуда едва прогоревшую наполовину сосновую ветку. За один ее конец, липкий от смолы, можно было держаться, а на другом как раз и был искомый уголек. Анна, кажется, учила ее
А, всяко, хуже не будет. Джинджер опустилась на колени в снег и вонзила ветку в самый центр следа. Из пещеры на нее пахнуло смрадом, на этот раз настоящим, а не воображаемым. Это был запах тления, смерти, векового льда, таящегося где-то в глубинах. Запах самого страшного и злого колдовства. Земля завибрировала мелко, а потом ее тряхнуло. Джинджер упала в снег, обдирая ладони о корку наста, но ветки, все так же вонзенной в след Адмара, из рук не выпустила. Тряхнуло еще раз.
— Землетрясение!
Джинджер обернулась через плечо. Костер потух, засыпанный снегом. Филипп пытался успокоить встревоженных лошадей, норовящих порвать путы, стреножившие их, и побежать врассыпную прочь от ужасной пещеры. Бенжамин, конечно же, кинулся к сестре, скорчившейся на постели из плащей и остатков соломы. Тряхнуло в третий раз, он споткнулся и упал на землю. Беатриса заливисто рассмеялась, а лицо у нее при этом было, как каменное. Зрелище оказалось неприятное, неестественное, так что Джинджер отвернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из отверстого зева пещеры вырывается облако черного дыма. На мгновение все стало черным-черно, словно вокруг было огромное пожарище. Медленно, с тихим зловещим шорохом облако осело на снегу. Коснувшись черноты, Джинджер опасливо понюхала пальцы. Копоть, самая обыкновенная копоть. Облако сажи рассеялось, его отнесло в сторону порывом ветра, и из пещеры, пошатываясь, вышел Адмар. Сам он был перепачкан в копоти, правая рука и пол лица у него были в крови, и что-то черное, гадкое было в вытянутой руке. И все же он был жив. Отшвырнув ветку, Джинджер вскочила на ноги и кинулась музыканту навстречу.
Глава седьмая
— Не трясите его! — рявкнула Джинджер, отталкивая лорда от бессильно обмякшего тела.
Адмар лежал на снегу и по цвету не сильно от него отличался — такой же белый и слегка припорошенный сажей. Снег для пущего сходства быстро окрасился кровью. Джинджер смогла разглядеть только растревоженную рану на ладони и несколько свежих порезов на лбу, но, возможно, было и травмы серьезнее. Ведьма поспешно ощупала мужчину. От каждого прикосновения он слабо вздрагивал, но все равно оставалось неясным, есть ли у него опасные раны.
— Согрейте воды, — распорядилась Джинджер. — И поищите немного чистой ткани.
— Пусть подыхает, — мрачно бросил Филипп.
Бенжамин, не сводящий горящих глаз с черного комка, как сейчас поняла Джинджер, сажи в полусжатой ладони, промолчал. Хорошо, хоть не кивнул. Хотя, возможно, он был просто слишком занят своими мыслями.
— Не все ли равно, — продолжил Филипп, — когда он подохнет? Сейчас от ран, или позже от рук милорда?
— О да, — саркастически согласилась Джинджер. — Действительно, не все ли равно, когда умрет кры… леди Беатриса: сейчас от неизлечимого недуга, или лет через сорок от старости.