Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
— Фламэ, — поправил его музыкант. — Лучше так.
— Фламэ, — легче многих согласился мастер Уилл. Что ж, он и сам предпочитал зваться по имени. — Что привело вас сюда?
— Не проще ли остаться в зале и все услышать? — хмуро спросила ведьма.
— Проще, сударыня. Но версия юноши мне не нравится заранее. К тому же, ее светлость все равно ею со мной поделится, если я не успею основательно напиться. Дорис! Где вино!
Поваренок поспешно выставил на столик кувшин, стаканы и кое-какую снедь, оставшуюся
— Итак? Что привело к нашему славному замку самого Адмара-Палача, почтенную ведьму, мальчишку бастарда, его сообщничка и нежную чахоточную леди?
Фламэ не удержался от смешка. Определение шута было кратким и точным. И в сущности одинаково неприятным для всех. Даже для «почтенной ведьмы». Наверное, дело было в тоне, полном профессиональной насмешки.
— Мы скрываемся от погони. Вполне возможно, ее возглавляют милорд Альберих или господин Суррэль.
На лице мастера Уилла расцвела широкая улыбка.
— Сам бывший заплечных дел маэстро? Какая радость! И когда же он достигнет наших крепких стен? — шут повернулся и прямо посмотрел на ведьму. — Госпожа?
Девушка вздрогнула, на лице ее отразилось удивление.
— С чего бы мне…
— Госпожа ведь из круга Видящих, — пожал плечами шут. — У меня есть некоторый опыт, так сказать. Ну?
Последнее «ну» было таким требовательным, что ведьма все же ответила:
— Думаю, дня через три. Они не знают, куда мы пошли. И метель, которая начнется к вечеру, скроет все следы.
Мастер Уилл улыбнулся еще шире.
— Вот и славно. Грейтесь. Не помешает сменить бинты на твоей руке, мастер Фламэ. И переодеться тоже не помешает. Госпожа почтенная ведьма может помыться, воду скоро нагреют. И, да, на ужин ее светлость ждет вас в зале.
— Не думаю, что меня ее светлость рада видеть, — покачал головой Фламэ.
Шут похлопал его по плечу.
— Леди Брианна умеет быть благодарной. А песенка о вольных стрелках королевского леса очень помогла ей, когда мы поднимали крестьянское восстание. Народ страсть как любит благородных героев, которые грабят богатых, чтобы вернуть деньги бедным.
Фламэ хмыкнул в ответ и слегка наклонил голову. Мастер Уилл раскланялся и размашистым шагом покинул кухню, по дороге стянув что-то со стола кухарки. В след ему понеслось возмущенное кудахтанье почтенной дамы. Фламэ, подавив улыбку, потянулся за кубком.
— Что за песенка? — спросила ведьма. — Вашу руку, господин.
На коленях у нее уже лежала — когда только успела разжиться? — маленькая баночка с мазью. Поваренок держал наготове бинты. Фламэ страдальчески вздохнул и протянул раненую ладонь.
— Ничего на самом деле серьезного, — покачал он головой. — Ерунда.
— Вот эта жуткая язва? — хмуро поинтересовалась ведьма.
— Нет, оуч! Песенка. Сочинил безделицу о славных
Ведьма, подавшись вперед, посмотрела ему в глаза.
— Зачем вы это делаете?
— Что? — Фламэ непонимающе моргнул.
— Эти песни, баллады, легенды. Должна же быть у всего этого цель.
— У хороших песен, как у сластей, танцев и поцелуев, сударыня, цели нет, — легкомысленно ответил музыкант.
Девушка усмехнулась.
— Вы говорите, как ведьма. Придаете значение только… скрытому. Тайным мотивам. Выходит, все, что лежит на поверхности, бессмысленно?
— У каждого свой способ воевать, — вполне откровенно ответил Фламэ. — А я с детства не любил всяких тяжелых и острых железок.
— Воевать? С кем? А-а-а… — в глазах девушки мелькнуло что-то, схожее с пониманием. Она прикрыла на секунду глаза, а потом протянула руку. — Меня зовут Джинджер.
Фламэ вздрогнул. Пожалуй, это была честь. Ведьмы умудрялись прикрываться именами, данными с рождения, и истинными считали только прозвища. И называли их людям весьма выборочно. Отец, как Фламэ выяснил уже потом, не знал колдовского имени своей жены. Да и самому Фламэ мать сообщила его только умирая, как подарок, как память. Что значила откровенность этой ведьмы, музыкант не вполне разобрался. Тем не менее, пожал ее пальцы.
— Но зовите меня лучше Эльзой. Это не так далеко от истины.
Глава восьмая
Ужин проходил в напряженном молчании. Вернее, проходил бы, но мастер Уилл с блеском заполнял все провисающие между «передайте, сударыня, соль» паузы. Он перебегал с места на место, неимоверно раздражая всех, пока не плюхнулся на кресло возле Фламэ.
— Итак, вы отправляетесь на подвиги?
— Мне не очень нравится такая формулировка, — покачал головой Фламэ.
— На самоубийственную прогулку? — предположил шут.
— Мне просто не нравится само слово «подвиг», — пожал плечами музыкант и потянулся за хлебом. Графиня пристально следила за ним.
Ведьму, как простолюдинку, и Фламэ, как изгоя, посадили на дальний конец стола. Даже горе-секретарю было позволено сидеть возле ее светлости. И все же темные глаза красавицы леди Кэр не сводились с непрошеных гостей.
— Графиня позволит нам задержаться? — спросил Фламэ.
Мастер Уилл с самым задумчивым видом подкинул в воздух столовый ножик и проследил за ним взглядом, а потом поймал двумя пальцами.
— Не-а…
Ясно. Ненависть ее светлости ко всему, связанному с королевой Мирабель, слишком сильна. Что ж, леди Кэр однажды уже теряла свои земли и едва ли хочет повторения.