Зеркало королевы Мирабель

Иорданская Дарья Алексеевна

День был в самом деле ветреный, особенно на открытой заболоченной равнине, покрытой снегом. До самого горизонта было обманчиво бело, и лишь изредка впереди угадывались очертания темных руин. Запустелый Озерный край производил угнетающее впечатление.

— Вы правы, ГэльСиньяк, — сказал вдруг Адмар, — с этой проблемой надо что-то делать.

Джинджер вздрогнула.

— О чем вы?

— Политика, госпожа Элиза, — имперец сокрушенно покачал головой. — Империя уже несколько лет планирует захват континента.

— Вчера это звучало несколько по-другому, — хмыкнул Адмар.

—

Полагаю, вчера речь шла о священной войне, — иронично усмехнулась Фрида. — А я это выражение страсть как не люблю.

— Что за война? — удивилась Джинджер. — При чем здесь война?

Юная ведьма смутно представляла, что это такое, но ей не нравилась сама идея кровопролития. Ведь именно война привела Озерный край в такое запустение.

— Фактически, в Империи сейчас полный… — ГэльСиньяк замялся, подбирая слово, — раздрай. Император при смерти, а кое-кто поговаривает, что он давно уже умер, просто об этом не было сообщено. Очень многое зависит от того, как сейчас поступят правители Куриты и Каллада.

— Пф-ф! — фыркнула Фрида. — Аугустус Петер — преданный слуга церкви, особенно после того, как горные духи похитили его жену. А вот на Мирабель у кардиналов зуб. Поговаривают, что она ведьма (и в этом мы убедились). Кроме того, лет двенадцать назад, говорят, в Калладе объявилась магиа то ли из Усмахта, то ли вовсе из-за моря. И одни слухи о ней заставляют почтенных кардиналов мучится от зубной боли.

— А такие действительно встречаются? — усомнилась Джинджер. — Ну, эти «книжницы», который не входят в Круги?

— К счастью, не часто. Но если в Льдинных Горах их уррики, жрицы и советницы, применяют чары, которые нам с тобой, сестрица, не известны, то где, скажи, гарантии, что где-нибудь за океаном не живут эдакие книжницы-колдуньи. Кто разберет, что там у них на самом деле происходит, за океаном? Кажется, мы на месте.

Травница легко, не обращая и малейшее внимание на раненую ногу, соскочила на землю и разгребла снег, очищая поваленный указатель. «Топь» — уведомлял он. Надпись изрядно выцвела и почти стерлась, но выглядела все равно зловеще.

Джинджер спешилась и сделала несколько осторожных шагов, пробуя почву. Она казалась вполне надежной, твердой, но предчувствия были самые недобрые. Хорошо, думала юная ведьма, что под платьем, опять позаимствованны в сундуках Фрэйни, надет мужской костюм. В нем девушка чувствовала себя увереннее. Джинджер закуталась в плащ.

— Отсюда нужно идти прямо на север. По старым картам озеро находится примерно в семи ригах отсюда, но точные его границы неизвестны, — ГэльСиньяк передал жене кожаный тубус. — Возьмите. Тропы помечены красными чернилами. Полагаюсь также на ваш дар, госпожа Элиза.

Джинджер стало не по себе. Хотела бы и она хоть на кого-то положиться. Вернее сказать, переложить всю эту ответственность. Она огляделась, ища приметы, которые хоть как-то прояснили бы дальнейшую судьбу. Кругом была белая от снега равнина, почти сливающаяся на горизонте с таким же белым небом. Ни птиц, ни растительности, и один только ветер завывает, дергает за плащ, то и дело кидает снеговую крупку в лицо. Что он предсказывает? Успех?

Неудачу?

Что-то странное и жуткое?

Джинджер поежилась, еще плотнее завернулась в плащ и с неохотой сделала еще несколько шагов, все больше отходя от лошади, от Адмара, от всего привычного и надежного.

Имперка, которую, кажется, никакие дурные мысли не тревожили, повесила тубус с картами на пояс, потом крепко обняла мужа и поцеловала в губы, бегло и буднично. Юной предсказательнице целовать было некого. Развернувшись, чтобы не смотреть на это нежное прощание, она пошла по едва заметной тропке на север, все оставив за спиной.

Глава семнадцатая

Тропка едва угадывалась под снегом, и идущая первой Джинджер выискивала ее по едва различимым приметам. К счастью, пусть будущее и виделось мрачным и неопределенным, ничто не предвещало в ближайшие часы неприятных сюрпризов. Воздух звенел от мороза. При несмелых вздохах изо рта вырывались облачка пара и, чудилось, оседали кристалликами льда. Пройдя с полрига, увязая в снегу, Джинджер обернулась. В лицо ударил ветер, заставив зажмуриться. Когда она открыла глаза, то никого не увидела. Снежная равнина была пуста, мужчины исчезли.

Фрида положила ей руку на плечо.

— Я тоже не люблю смотреть уходящим в спину.

— Да…

— Найди светлые стороны, сестрица. Ветер будет подталкивать нас.

— Да.

Дальше пошли в молчании. Джинджер нечего было сказать, да и морозная погода не располагала к беседам. Разве что, к глухому ворчанию. Так что ничто не могло помешать Джинджер думать, и еще через полрига она пришла к нелегкому решению. Она, Джинджер, двадцать седьмая в большом круге Видящих совершила жутчайшую ошибку. Когда это случилось? В дороге на Шеллоу-Тон, когда ведьма выбрала неверных попутчиков? Еще раньше, когда она украла у Дышащих проклятый камень?

Ветер, извернувшись, бросил ей в лицо пригоршню снега.

— Давай передохнем, — предложила Фрида.

Вокруг на многие риги не было никакого укрытия, ни единого деревца, и развалин какого-нибудь замка, ни просто низкого чахлого кустарника, что пару раз попадался им по дороге к Фрэйни. Ветер безнаказанно гулял по равнине, пересыпая снежную крупку. Выбирать, однако, не приходилось. Джинджер обессилено повалилась на снег и нахохлилась, как маленький сердитый воробей. Фрида протянула ей пару серебристых сухих листьев, походящих на ивовые.

— Шаф. Согреет и прибавит сил. Злоупотреблять, конечно, не стоит, но сейчас должно пригодиться. Положи за щеку.

Джинджер сунула лист в рот и нахохлилась еще сильнее. Впрочем, через минуту она начала потихоньку согреваться. Ее уже не трясло так, да и досада понемногу сошла на нет. Джинджер проглотила пряную слюну — по вкусу шаф немного напоминал корицу — и поднялась.

— Надо идти. Пока ветер не разошелся.

Движение облаков по светло-голубому вымороженному небу говорило о приближении шквала. Не требовался особый дар, чтобы предсказать это. Ведьмы пошли дальше, кутаясь в плащи и смотря под ноги в поисках исчезающей то и дело тропки.