Жемчужинка для Мажора
Шрифт:
Краснову с разворота прилетает кулак прямо в лицо. Стас своего добился, но какой ценой…
Мой заступник по инерции падает на землю, едва успевая выставить руки перед собой, чтобы не окунуться лицом в лужу. Толпа вокруг ахает и расступается, отходя подальше и образуя круг.
Всем уже плевать на дождь. Жадные до зрелищ прохожие достают телефоны и начинают снимать. Я же в ужасе слежу за тем, что происходит дальше.
Глеб никого не замечает и больше не церемонится с противником. Не тратит время на разговоры. В школе он всегда решал вопросы
Поэтому я и боялась, поэтому не хотела, чтобы Соколовский и Краснов сталкивались вживую. И пыталась сделать всё, чтобы эти две параллельные прямые никогда не пересекались.
Если до этого брюнет ещё как-то старался держать себя в руках, то теперь разошёлся не на шутку. Видимо, триггер в виде заступничества Стаса стал для мажора последней каплей. Лежачего не бьют, так говорят, но Глебу, по всей видимости, плевать на условности. Он заносит ногу и бьёт Краснова по рёбрам.
Я отворачиваюсь. Закрываю глаза, не желая видеть зверства в исполнении Соколовского. Не желая видеть, как избивают Стаса.
Боже, что я натворила? Зачем я вообще пошла в эту сторону? Зачем нужна была эта встреча с Красновым посреди улицы? Причем, абсолютно случайная! Я ничего такого не хотела!
И как? Как дошло до драки?!
До меня доносятся глухие звуки борьбы и ударов. Кряхтения и стоны боли не оставляют равнодушной. Я не могу игнорировать происходящее и всё-таки отнимаю ладони от лица. Заставляю себя взглянуть страхам в глаза. Заставляю себя принять этот мир таким, каким он является — несправедливым и жестоким.
И приоткрываю рот в изумлении.
Стас не проигрывает! И ничем не уступает Глебу по силе. Да, он пропустил первый удар, но, скорей всего, от неожиданности. А теперь Краснов во всеоружии и на ногах. Парни больше не дерутся, а кружат вокруг оппонента. И ни один из них не спешит нападать — понимает, что так просто не отделается. Больница светит обоим, если они продолжат в том же духе.
Лучшего момента, чтобы вмешаться, не придумаешь.
— Прекратите! — Зло кричу обоим, абстрагируясь от толпы и любителей поглазеть. — Хотите выпустить пар — найдите подходящее для этого место! — Рычу не своим голосом и сжимаю руки в кулаки.
— Да! Иначе вызовем полицию! — Кричит кто-то из толпы.
Это срабатывает. Внимание парней рассеивается и они начинают оглядываться вокруг, понимая, что своим неадекватным поведением привлекли чужое внимание и стали, если не посмешищем, то героями рофл-роликов в социальных сетях уж точно.
— Арина права, если хочешь выяснить отношения, для этого есть ринг. — Краснов и Соколовский — как лёд и пламя. Собранный и спокойный Стас не терял голову и не позволял злости затопить себя. Поэтому его голос звучит отстранённо, словно он сторонний наблюдатель. — Там и выскажешь все свои претензии. Я не собираюсь становиться клоуном и тебе не советую. — Продолжает, разминая ладонью нижнюю челюсть, по которой ему прилетело.
Дождь кончился. В небе на мгновение
— Я с тобой не закончил. — Продолжает бычить Соколовский. Он даже из стойки не вышел. — Ты давно напрашиваешься. И по-хорошему не понимаешь. А у меня с такими, как ты, разговор короткий.
— Не терпишь конкуренции? — Стас задирает бровь и ухмыляется, чем снова провоцирует брюнета.
Зачем — непонятно. Поэтому я с осуждением смотрю на Краснова, стоящего ко мне лицом, и качаю головой. Что он, к счастью замечает и вскидывает руки перед собой в извиняющемся жесте. Передо мной. Но Глеб берёт это на свой счёт и, к нашему обоюдному со Стасом удивлению, немного успокаивается.
— Ты мне не конкурент. Арина — моя. Всегда была. И есть.
Я, находясь в полнейшем шоке от такого заявления, округляю глаза.
— А её спросить? — Саркастично интересуется Краснов.
— А меня спросить? — В унисон парню вторю я.
— Достаточно того, что ты живёшь у меня дома. — Грубо бросает мне Соколовский, едва удостоив взглядом.
— Ты живёшь с ним? — Между густыми бровями Стаса пролегает глубокая морщина. Он с недоверием смотрит на меня и, по глазам вижу, ждёт, что я буду всё отрицать.
Но я молчу. Опускаю взгляд и больше его не поднимаю. Мне так стыдно, что хочется под землю провалиться.
— Зачем?.. — Очень тихо спрашиваю у брюнета, который стоит в двух шагах от меня.
— У меня к тебе тот же вопрос… — Я вскидываюсь и вижу мрачное осуждение на дне медовой радужки. И непонимание. Но я и сама не понимаю, о чём он. Похоже, мы оба запутались. — Пошли домой. Или я за себя не ручаюсь.
Соколовский ждёт. Не отводит от меня глаз. Стас — тоже. Оба парня смотрят на меня так, будто я им должна всё объяснить. И… решить. Выбрать.
Сердце замирает в груди, когда я слышу ровный и спокойный баритон Краснова:
— Ты не должна идти у него на поводу, Арина. Если он тебя принуждает, только скажи…
Но ведь Глеб ни разу ни к чему меня не принуждал…
Я не даю Стасу продолжить. Часто-часто трясу головой из стороны в сторону. И даже не потому, что Соколовский вновь закипает на глазах, как котёл. Нет.
Только сейчас я понимаю кое-что важное.
— Нет, это не так. — Говорю я и робко беру Глеба за руку. Переплетаю наши пальцы. А в награду получаю ошеломленный взгляд брюнета. — Всё хорошо, Стас. Была рада повидаться. И… Спасибо за то, что вступился.
Краснов сначала дёргается всем корпусом вперёд, словно хочет помешать или что-то сказать. На его лице мелькают разные эмоции, весь холод испарился. Синие глаза смотрят на меня с сожалением, когда парень останавливает себя. Заставляет стоять на месте.