Жемчужинка для Мажора
Шрифт:
Но я больше не стану ранить её в ответ. Наказывать за свою боль. Отпущу, если отвергнет.
Наверное… Надеюсь, хоть это будет мне по силам — отпустить.
Решаюсь приоткрыть веки. Девушка смотрит на меня снизу вверх такими большими глазами, будто я чушь сморозил.
Хотя, почему, будто?
Ухмыляюсь. Терять мне больше нечего. А говорить, что это просто шутка — снова наступать на те же грабли, которые били по лбу все прошедшие года. Никому из нас от этого не стало легче.
Пан или пропал!
— Я люблю
Губы Жемчужинки так близко. Они манят меня, как одержимого. Так хочется смять их. Так хочется заключить её в свои объятия, крепко-крепко сжать и не отпускать. Спрятать от всего мира, от всех опасностей и плохих людей. Хочется и дальше проводить вместе дни: ездить по утрам в универ и приезжать обратно, домой; смотреть вечерами сериал, валяясь в постели, или готовиться к парам.
Но я жду. Усилием воли заставляю себя не шевелиться.
Появление Арины в моей квартире изменило всё. Она «ожила». Комнаты больше не кажутся пустыми и серыми, а тишина не давит на уши. В холодильнике теперь не только еда из доставки, но и блинчики с оладьями на завтрак, карбонара на обед и салат с закусками на ужин. И пусть ванная заставлена какими-то непонятными женскими штучками — кремами, хайлайтерами, тониками и т. д, — это самое прекрасное, что случалось с моими полками над раковиной.
Я хочу возвращаться домой — вот о чём я думаю последнюю неделю… А ещё о том, что ни за что не откажусь от этого всего по своей воле. Ни. За. Что. Не после того, как вкусил свой личный «запретный плод».
— Я… — В сознание вторгается тоненький голосок Жемчужинки. Заставляет замереть в ожидании и едва дышать. — Я не знаю, что сказать…
Внутри всё обрывается и падает куда-то в бездну. Вниз. В бесконечность. Грудь стягивают незнакомые доселе эмоции — неприятные и в какой-то степени даже болезненные.
Во рту ставится сухо, поэтому я рефлекторно сглатываю вязкую слюну, прежде чем выдавить:
— Почему?
Я, мать его, знаю почему. Не тупой. Но язык меня не слушается. Я будто растерял сто IQ где-то по дороге домой и со мной остались жалкие двадцать или сорок единиц от основного коэффициента.
Арина опускает взгляд вниз, разрывая зрительный контакт. Но не отстраняется. Её ладошки лежат на моей груди, согревая надеждой на то, что ещё не всё потеряно.
— Ты всегда издевался надо мной. — Говорит она на грани слышимости. Мне приходится напрягать слух, чтобы что-то разобрать. — Все эти годы ты высмеивал меня, демонстрировал презрение и ненависть, как минимум. Как я могу тебе сейчас поверить? — Её голос срывается на хрип.
Скворцова резко вскидывает голову, в её глазах застыли слезы. Они блестят,
И я вдруг понимаю — она не меньше меня боится и переживает. Вон, как сжала кулачки, в ожидании моего ответа.
— Арина, это не шутка. — Со всей серьёзностью заявляю я и притягиваю девушку к себе. — Я не издеваюсь. Не прикалываюсь. Я люблю тебя! — Повторяю в третий раз. Для убедительности.
Между нами одно лишь полотенце. Легкое движение — и оно спадёт. Но меня это абсолютно не волнует. Впервые мной управляет не та голова, что снизу. Всё, чего я так сильно сейчас жажду — услышать искренний ответ. Узнать, что Жемчужинка чувствует ко мне на самом деле.
— Глеб… — С пухлых губ срывается моё имя. Так интимно и нежно, что меня прошибает. В груди загорается пламя. Оно несёт по венам дозу гормонов, которые моментально достигают штанов.
Наверное, я погорячился, когда сказал, что без нижней головы тут обошлось… Но это второстепенное!
— Можешь не отвечать сейчас. — Позволяю себе кривую улыбку. — Я докажу тебе, что серьёзен. Настолько, что ты даже представить себе не можешь. — Неосознанно вцепляюсь ладонями в осиную талию. И склоняюсь ближе к губам девчонки. — Пока ответь лишь на один вопрос: ты станешь моей девушкой?
Минутная заминка стоит мне парочки седых волос в мои девятнадцать.
Треш. Любовь — непростая штука, однако.
— Да, — наконец кивает Арина.
Я вскидываю брови от неожиданности, потому что до последнего готовил себя к жёсткому и категоричному «нет».
— Да? — Переспрашиваю. Нервный смешок, сопровождающий вопрос, заставляет Жемчужинку робко улыбнуться в ответ.
— Да. — Увереннее отвечает она.
От восторга, что топит грудь, поднимаю её над полом и кружу.
Да! Я это сделал! Как же я счастлив! Жемчужинка моя! Наконец-то…
— А говорила, что ни за что на свете, — ворчу, как только ставлю девушку на ноги.
Она уже хихикает вовсю, прикрывая рот ладошкой. Вторая рука Скворцовой занята тем, что крепко накрепко вцепилась в края полотенца, чтобы оно не разошлось и не открыло её прелести на мою радость.
Жаль… С её скромностью придётся поработать. Но это греет душу — у Арины никого не было. Поведение девственницы на лицо.
— Ни за что на свете, — растягивает губы в лукавой усмешке. — Ты тоже много чего говорил. Припомнить?
— Женщины… — Закатываю глаза. — И всё вам надо помнить.
— То, что мы с тобой теперь, — щечки девчонки краснеют и она отводит глаза в сторону, — встречаемся, не значит, что я забыла про «зачётные сиськи» и всё остальное. — Под конец фразы седовласка сощуривается и одаривает меня мстительным взглядом.