Жемчужница
Шрифт:
На пороге стоял Мана. Бледный, нервный — и очень решительный.
— Ты нам очень нужен, — категорично заявил он, не утруждая себя приветствием и извинениями за беспокойство, как делал это обычно, и уставился на Лави в упор. Тот ответил ему таким же взглядом.
Это было что-то новенькое.
— А в чем дело? — поинтересовался парень, вскидывая бровь.
— С Аланой что-то не так, — снова коротко отозвался младший Уолкер, явно не очень-то настроенный на длинные разговоры. — И нам нужен твой совет.
Лави пожал плечами и сел, свешивая
Парень быстро оделся и, по-прежнему слегка позевывая, хотя было уже далеко за полдень, отправился вслед за напряженно молчащим Маной в комнаты Аланы (бывшими только ее, как он подозревал, лишь номинально и для отвода глаз, потому что она всегда спала вместе с Тики).
Интересно, кто из них к кому бегал по ночам? Вряд ли, конечно, Алана, потому что её мог заметить кто угодно, а вот Микк мог промчаться ветром — и остаться незамеченным.
Лави усмехнулся себе под нос, заставляя настроиться на что-то серьёзное, потому что вряд ли бы его звали просто так, а значит — случилось что-то выходящее за рамки того, что Мана читал о морском народе.
В покоях ведьмы было светло — это первое, что приметил парень, стоило ему зайти. А ещё здесь из угла в угол нервно вышагивал Тики, беспокойно кусая губы и, казалось, не обращая внимания ни на что вокруг.
Лави приподнял бровь, уже приготовившись спросить, а зачем, собственно, его позвали, как вдруг перевёл взгляд на широкую кровать и удивлённо моргнул.
На постели безмятежно спала Алана — укутанная в одеяло, с растрепавшимися косами, которые лунными ручейками спадали на пол, среди подушек и такая радостно-спокойная, что Лави даже на мгновение замер, не ожидая увидеть такого выражения на её лице.
А потом его взгляд упал на кончик рыбьего хвоста, отдающего бликами в солнечных лучах, и всё встало на свои места.
Она всё-таки невероятно устала во время путешествия.
Лави поймал себя на понимающей ласковой усмешке и тут же надулся, заставляя себя расслабить губы, чтобы не показывать кому-либо своего состояния и отношения к этой зубатке.
— Так с чего такой переполох? — спокойно спросил он, обращаясь к Мане, который, в отличие от взволнованного Тики, явно мог объяснить происходящее без нервных размахиваний руками.
Однако Уолкер ответить ему не успел — Тики всплеснул руками, как Лави и предвидел, и нервно воскликнул:
— А ты не видишь? Она спит!
Парень пожал плечами хмыкнул, даже не зная, что сказать. Ну спит и спит, устала зубатка, чего ее тормошить.
— Ну и пусть спит, — только и выдал он спокойно — а что еще можно было тут сказать? — Так бывает, она же столько пережила.
Только собиравшийся перебить его явно какой-то гневной тирадой, Тики ошеломленно замер, и брови его медленно поползли вверх.
— Бывает? — переспросил он. — Но тогда почему Мана не знает про это? Он же… — здесь он запнулся и бросил на брата недоуменный
— Так это же для каждого по-разному, — объяснил Лави, снова широко зевнув. Он, по правде сказать, сам иногда поддавался такой сонной тенденции. И — подозревал, что именно так часто Алана и коротала свое время в бухте. Во сне. Иначе как можно просидеть в одном месте четыре сотни лет как в тюрьме и не утратить рассудок начисто? А ведь зубатка была, на самом деле, довольно-таки адекватна — не зря Тики пылинки с нее сдувал все-таки. Даром, что дурак влюбленный, а чутье на людей всегда у него имелось.
Со стыдом вспомнив о том, как едва не сжег девушке лицо еще не так уж давно, Лави прикусил щеку и отвел взгляд от ее разметавшихся кос.
— Тогда почему ты не спишь? — подозрительно поинтересовался Тики, чуть подумав. — Пусть и по-разному, но это же…
— По-моему это логично, — Лави ухмыльнулся. — Вы же меня разбудили. И теперь я не усну, так что вам придется меня развлекать. А зубатку оставьте в покое. Хотя ты, — он указал на Микка и хохотнул в предвкушении свое будущей пакости, — можешь остаться и облапать ее во сне.
Мужчина тут же вскинулся на него, стремительно отводя вожделеющий и одновременно обеспокоенный взгляд от девушки, перевернувшейся на бок и сладко причмокнувшей во сне, и задушено воскликнул, покрываясь пятнами румянца:
— Что-о? Лави!
Парень пожал плечами, подходя к кровати и придирчиво осматривая фигуру зубатки под подозрительный взгляд тут же напрягшегося Маны, и фыркнул:
— Будто бы я не вижу, как ты на неё смотришь.
Лави притронулся ладонью ко лбу Аланы, удовлетворённо отмечая, что у той не было ни жара, ни переохлаждения, и посмотрел на раскрытое окно, задумчиво закусив губу. Всё-таки её бухта находилась в южных морях, а здесь… ведьма могла и простудиться.
— Но лучше в тепле её держать, — отстранённо проговорил парень, не обращая внимания на возмущенные возгласы Тики, которому явно не понравились такие замечания, и Мана, понявший замысел Лави, тут же прикрыл окно. — А то у тебя струганина вместо невесты будет, — хохотнул он, поправив одеяло и замерев, когда Алана улыбнулась во сне, схватив его за ладонь.
Сколько они путешествовали? Три месяца? Больше?
Сколько она боялась закрыть глаза, чтобы в следующий момент не оказаться вновь связанной? Или чтобы не оказаться вновь запертой в бухте?
Алане полагался глубокий сон за всё, что произошло во время такого идиотского путешествия.
Лави аккуратно погладил девушку по гладкой чешуйчатой коже, ощущая её прохладную влажность, и длинно вздохнул, выпутывая ладонь из цепкого захвата когтистых пальцев.
— И сколько она будет спать? — взволнованно спросил Мана, видимо, не заметивший такого странного жеста — жеста, показывающего, насколько всё же Алана была, наверное, дорога Лави.
Парень безразлично пожал плечами, отходя от кровати и позволяя Тики занять своё место подле неё.