Жена на продажу, таверна на сдачу
Шрифт:
Он снова жутко, адски расхохотался.
— Иверсиль! — вдруг звонко выкрикнул Карл. — Белое Слово! За что ты так с матерью?! Зачем ты уморил ее?
— А? — насторожился Якобс, услыхав что-то знакомое.
Карл наступал на отца с горящими глазами.
— Она умерла, не дождавшись врача! — горько произнес Карл. — За что?..
— Да думал, само пройдет! — сварливо выкрикнул Якобс. — Жаль было денег тратит на нее! Думал, она притворяется!
— Но она не ела и лежала без памяти, — горько произнес
— Вот я и думал, что проголодается и прекратит притворяться! — сварливо ответил ему Якобс.
— Как вышло, что она стала вашей женой? — удивилась я.
— А что, за ней очередь женихов стояла? — Якобс мерзко рассмеялся.
— Но у нее была таверна. Это хорошее приданое!
— Ну и что с той таверны? Да, это ее дом, ее таверна! Но ей было уже двадцать пять, и никто к ней не сватался! К деревенской дуре, дурнушке! Так что она должна была бы мне спасибо сказать, что я вообще на нее обратил внимание!
— Неправда! — закричал Карл со слезами. — Она была красавицей! Не смей говорить о ней дурно!
— Красавицей! — сварливо отозвался Якобс, передразнивая. — Это потому, что ты такой же дурак народился, как и она. Это тебе она кажется красавицей! А ты себя-то в зеркале видел? В нее уродился, такой же уродец…
Карл молча, тихо расплакался. А я вступилась за него.
— Карл симпатичный мальчик, — сказала я. — И если он в мать, то она была очень приятной женщиной! И к тому же работящей, доброй и не жадной! В отличие от вас! А такая женщина вряд ли пошла бы за вас, даже если очереди из женихов не было!
— Да кто ж ее спрашивал, — грубо ответил Якобс. — Увез, да и все! В молодости я был ого-го!
И он приосанился.
Жалкий, плешивый, грязный. В мятой одежде, в своем жутком колпаке. Полупьяный, дышащий перегаром…
— И вот что я думаю…
Он вдруг ухватил Карла за руку и потащил его наверх.
Я подумала, что он убьет сейчас мальчишку и кинулась за ними, вопя от ужаса и колотя Якобса кулаками по спине.
Но он лишь втолкнул сына в свою комнату и запер ее на ключ.
— Зачем это?! — кричала я. — Зачем это?!
— Это чтоб он не мешал нашему счастью, — мерзко ответил Якобс, надвигаясь на меня.
— К…какому счастью?! — нервно взвизгнула я.
Эльфийский золотой со звоном выпал из моей руки и покатился по полу. Папаша Якобс поймал его, наступив башмаком, и рассмеялся.
— Я тебе обещал свободу? Что ж! Ты ее получишь… в качестве моей жены!
— Что?!
— Женюсь на тебе, и дело с концом! Будешь здесь хозяйкой, свободной женщиной! И моей до конца своих дней! Будешь нести мне золотые яйца, курочка! А ну, пошли!
— Я не пойду за вас, не пойду! — кричала я, лупя его по плешивой голове, по плечам, по груди. — Мерзкий, старый, грязный болван!
— Не дергайся, девка, —
Но он ловко подхватил золото с пола, еще более ловко сцапал меня за руку и потащил вниз, несмотря на крики и стук запертого Карла.
— Жениться сию минуту! — вопил Якобс.
— Нет! — в ужасе прокричала я. Да что ж мне так с мужьями-то не везет?! Один хуже другого!
Он прихватил какую-то веревку по дороге, скрутил мне руки, чтоб я не сопротивлялась.
С окна содрал штору и набросил мне ее на голову, словно фату.
Венок позаимствовал над камином, тот, что был из слегка закопченных лап ели.
— Сегодня мы славно отпразднуем нашу первую брачную ночь! — прохрипел он, притягивая меня к себе на веревке и мерзко, сально тиская. — Ты, конечно, не красавица, как и моя покойная женушка, но ничего. Тоже сойдет. Надеюсь, со спины ты выглядишь привлекательнее, аха-ха-ха!
И он потащил меня во двор, в мрак и холод, в городскую управу — жениться…
Глава 9. Спокойно, Маша, я Дубровский!
— Отпустите меня! — кричала я, дергая веревку, за которую меня тащил Якобс. — Сию секунду!
— Хе-хе-хе! — ответил мне старикашка злорадно, продолжая меня волочить за собой против воли. Веревка больно впивалась мне в запястья, раздирая кожу до крови. Но Якобса такие мелочи не смущали.
Карл наверху тоже кричал что-то, бил ладонями в окно.
Но на дверях его комнаты был огромный замок, а на окнах — крепкие решетки.
Ничем мне Карл помочь не мог…
А выйти замуж за старка Якобса — это то же самое, что оказаться проданной кому попало, с той лишь разницей, что выкупиться не получится уже никогда!
В отчаянии я лихорадочно соображала, как мне быть, как спастись.
Если ему удастся меня дотащить до управы, я не отделаюсь никакими средствами! Нас обвенчают, ведь мой хозяин, чертов рабовладелец, этого хочет! А его желания более чем достаточно. Я живу под его крышей, я ему принадлежу. Так что моим мнением можно пренебречь.
И он может сделать со мной все, что угодно. Даже палкой поколотить.
Так что женитьба не самое плохое, что может произойти…
— Помогите! — завыла я, изо всех сил стараясь освободиться.
Нас накрыло дождем, я скользила по грязи и лужам вслед за своим мучителем. Замерзшая, в нелепой фате и сползшем на нос венке.
— Я не стану вашей женой! Ни за что не стану! Вы противный, мерзкий, старый и вонючий!
— Ничего, принюхаешься!
— Я сбегу!
— Тогда тебя будут искать с собаками! И не жалуйся потом, что они разорвали тебя в клочья в каком-нибудь овраге!