Жена на продажу, таверна на сдачу
Шрифт:
В своем сердце я ощутила то, от чего отказывалась, что запрещала себе и что яростно отрицала: весеннюю острую влюбленность.
А еще смелость и безумную дерзость. Встань сейчас кто предо мной и попробуй он устыдить меня — я бы послала его к черту.
Так хотелось мне принадлежать эльфу! И так сильно хотелось, чтоб эльф хоть сегодня, но принадлежал мне!
Так сильно мне хотелось коснуться его идеального, прекрасного тела и отведать его ласки, которая казалась мне сказочным, нереальным наслаждением!
Эльф
Местным девицам из людей он показался бы слишком утончённым, недостаточно брутальным, и так оно и было. Он был вечно юным, стройным, гибким. Его кожа была гладкой, а лицо — чистым.
Таким, словно жизнь еще не оставила на нем своих тяжких следов разочарования и боли.
Он был похож на мечту. А кто я такая, чтоб отказываться от мечты?!
Я потянулась к эльфу всей душой. Я обвила руками его плечи, я прижалась губами к его губам, и пила, пила его поцелуи, словно в них был заключен секрет его долголетия и бессмертия.
Я ласкала его серебряные волосы, а он распускал мои косы и целовал, забывшись в страсти.
В груди моей жгло от восторги и ликования.
Страсть, тот самый огонек, что привлекал эльфа в людях, словно хищное пламя, охватила мою душу.
И я, понимая, что погибну в этом огне, понимая, что сейчас натворю дел, что погибну, все равно ухватилась за завязки и застежки на его одежде. Рванула их, решительно освобождая эльфа от тяжелого плаща.
Он спас меня от Якобса.
От несчастной судьбы, от горькой жизни с этим старым, жестоким вонючим сморчком. Я готова была разорвать себе грудь и подарить эльфу свое сердце.
Я целовала его руки, прижимала его ласковые ладони к своей щеке, и млела от интимной и доверительной близости, что установилась между нами.
Мы оказались обнаженными, тесно прижатыми друг к другу, я и не заметила как.
Кожа моя пылала, словно я была охвачена жаром.
А прикосновения эльфа, светлого лунного призрака, были нежны и прохладны, словно ночной тонкий свет. И эта прохлада, остужающая мою горящую грудь, была слаще всего.
Ладони эльфа скользили по моему телу, обводили округлость живота, ласкали груди.
Поцелуи расцветали на моей коже, от губ и ниже, спускаясь огненными цветами по шее, по груди, по подрагивающему животу.
Каждое касание Феланора было исполнено такой нежности, на которую люди не способны, и такой магической, невероятной страсти, что я выгибалась дугой и еле сдерживала стон, погибая от наслаждения.
В голове моей крутились какие-то серые, грязны картинки. Воспоминания Адели о ласках мужа.
Но я уверенно прогоняла их прочь, потому что эта грязная, тяжелая и душная возня не имела ничего общего с той лаской и нежностью, что мы дарили сейчас с Феланором друг другу.
Он прижимался лицом к моей груди, с удовольствием вдыхая
От него пахло весенним лесом после дождя. Остро, будоражаще.
И я с удовольствием целовала его в шею, ластясь к нему, чувствуя, как тяжелеет и напрягается его тело, прижимающееся ко мне.
Мы, наверное, слишком долго делали вид, что безразличны друг другу.
А теперь вдруг перестали притворяться и стремились как можно скорее утолить терзающий нас голод.
Эльф с неожиданной властностью раздвинул мои колени и опустился на меня.
Это было очень волнующе и приятно. Словно теплый летний ливень обрушился на меня, обняв своим свежим запахом и лаской.
Феланор устроился меж моих разведенных ног и снова припал поцелуем к моим губам. Он словно хотел отведать на вкус мое возбужденное дыхание в тот миг, когда будет брать меня.
В первый раз. В самый сладкий и самый волнующий миг. В момент первого проникновения.
Я даже вскрикнула от неожиданности, ощутив себя под мужчиной, распятой и беспомощной.
Всецело в его власти.
Обнаженной и покоренной.
Он овладел мной. И в его власти было что-то невероятное, что-то первобытное, древнее и таинственное, как этот мир.
Словно сама любовь коснулась моей души.
Страсть была обжигающей и легкой, как язык пламени. Тело мужчины, прижимающееся ко мне, было то тяжелым и томным, то почти невесомым и сильным, как тугой лук.
Эльф гибко и мягко двигался, ласкаясь ко мне всей кожей, осыпая поцелуями мои дрожащие губы.
Я стонала, то и дело срываясь на крик. И в голосе моем слышалось изумление, потому что такого чистого и жгучего наслаждения я не испытывала никогда.
Я обнимала Феланора, проводила ногтями красные полосы на его коже, утыкалась мокрым лбом в его плечо, считая мгновения наслаждения. А мне казалось, что все мои нервы пронзают острые иглы удовольствия. Звездный свет оседает блестящей пылью.
И я растворяюсь, сгораю без остатка в горячих поцелуях, в ласках, в нескромных касаниях.
В его обладании.
В его любви.
В его нежности.
В его любовании моим телом.
В каждом прикосновении.
Глава 10. Катарина
Позже мы лежали, крепко обнявшись, и отдыхали после любви. А воздух холодил наши разгоряченные тела.
— Как же можно было уйти от тебя! — невольно сказала я.
Я просто утопала в его ласке, в его бесконечном внимании.
Казалось, я в них расплавилась, как металл в горниле. И эльф лепит новую меня, словно из кусочка покорного душистого воска.
Феланор улыбнулся.
Впервые при упоминании его горького прошлого он не хмурился, горько и холодно, а улыбался.