Жена на продажу, таверна на сдачу
Шрифт:
Шкафчик ответил мне знакомым морозным дыханием. В нос ударил характерный запах винного погреба.
Раскрыв дверцы, я обнаружила много-много бутылок из темного стекла, как в погребе. Они были запечатаны пробками, некоторые залиты красным сургучом.
Часть бутылок была новенькой, ну вот только что с конвейера. Даже этикетки еще не наклеены!
А часть была старой, из помутневшего, пыльного стекла. Будто из старого-старого подвала. И этикетки были на этих бутылках старые, блеклые, выцветшие.
—
На это мне шкафчик ответить не мог.
— Может, и ты хочешь кружечку? — почему-то спросила я.
Ответа я не ждала. Просто шалила; настроение хорошее было.
Но шкаф вдруг снова дохнул холодом, сверкнул светом холодильника сквозь дощатые дверцы.
Я осторожно его приоткрыла, и внутри, на пустой тарелке, обнаружила записку: «Праздник для всех!»
— Справедливо! — весело ответила я.
Я откупорила самую древнюю, самую прекрасную бутылку, щедро плеснула вина в кружку и поставила ее в шкаф.
— Спасибо! — шепнула я ему. — Ты нас просто спас в трудный час! Испекутся гуси — получишь самый вкусный кусочек!
И на этом я отправилась на кухню.
***
На запах из нашей таверны сбегались все наши веселые музыканты, люди, полюбившие шумные праздники.
Зря я переживала, что вкус вина никто не оценит.
Оценили, да еще как!
И музыканты, и Карл!
Предвкушая жареную гусятину, доброго винца выпили и посетители.
Я только успевала откупоривать бутылки одну за другой, разливать по кружкам и разносить по залу!
Когда я в очередной раз выставляла кружки на столы, одна из посетительниц вдруг ухватила меня за руку, и я с удивлением глянула на нее.
— Чего вам? — произнесла я и осеклась.
На меня смотрела и не знакомая, и до боли знакомая женщина!
В этом мире я, Адель, никогда с нею не встречалась. Ни разу не видела ее огненно-рыжих прекрасных волос и белой кожи. Не знала ее тонких и прекрасных черт.
Но вот эти одержимые глаза…
Ох, я бы узнала их из тысяч других! И потеки размытой слезами туши были бы им так кстати!
— Ты!.. — ахнула я, так и плюхнувшись на лавку напротив этой странной и пугающей посетительницы. — Ка… Катька!
Та самая озлобленная девица, что проиграла мне конкурс!
Конкурентка, что переехала меня на машине и оправила сюда, в этот мир!
Ошибки быть не могло, она тоже меня узнала. И теперь разглядывала, кривя в недоброй усмешке красивые губы.
— Вот и встретились, подружка, — произнесла она. — Только не Катька, а Катарина. Не забывай, где мы с тобой сейчас живем. И не ори так! Не то примут за ведьму и поджарят на костре,
— Подружка?! — взвилась я. — Да ты меня на машине переехала! Ты меня убила!
— Так ведь было за что, — все так же недобро усмехаясь и щуря глаза, ответила она. — Ты дорожку мне перешла… в неположенном месте.
— Я выиграла в честном поединке! — отрезала я. — И у тебя ничего не одалживала, чтоб быть обязанной тебе уступить!
— Я так не считаю, — беспечно ответила Катарина. — Могла бы и уступить. Мне всегда все приходится добывать с боем, а тебе все достается на блюдечке.
— На блюдечке?! Хорошо блюдечко! Пока ты развлекалась и бегала на свидания, я вкалывала в кафе, училась у разных поваров, не высыпалась! Я!..
— Не я ж тебя заставляла, — небрежно ответила старая знакомая. — Уж конкурс и ресторан-то ты могла мне уступить? Тебя б все равно взяли хоть куда-нибудь. А мне этот ресторан был вопросом жизни и смерти.
— Только почему моей?! — огрызнулась я. — Завистливая злобная дура… Не умеешь проигрывать достойно? Это из-за тебя я очутилась здесь! И знаешь что? Тут мне все дается намного труднее! А еще тут меня чуть в вечное рабство из-за тебя не отдали!
— Я-то ведь тут тоже из-за тебя.
— Как так?
— Не справилась с управлением, вмазалась в стену, — почти весело ответила Катарина. — В лепешку.
— Криворукая, — прошипела я. — Ничего толком сделать не можешь! Ни готовить, ни человека переехать!
Катарина озлилась. Благостная гадкая ухмылочка сползла с ее лица, зеленые глаза почернели от злости.
— Я, — рыкнула она яростно, — получила второй шанс! Тут! Без тебя! Чудом я попала сюда на семь лет раньше тебя! Обрадовалась, что не увижу никогда твоей мерзкой рожи! Пахала, как лошадь! Думала, хоть среди этих темных людишек найду уважение и почет! А тут являешься ты, и все у меня снова отнимаешь!
— Да что я у тебя отняла, а! — зашипела я ей в ответ. — Можно подумать, мне тут красную дорожку расстелили! Да и фора у тебя была! Первая здесь очутилась! Кто же тебе виноват, что ты за семь лет не можешь сделать больше, чем я за семь дней!
Тут она вообще взбесилась.
Вцепилась в край стола так, что пальцы побелели.
— Феланора моего сманила, курица! — зло выдохнула она.
Я только руками всплеснула.
— Так это ты?! — воскликнула я. — Ты его кинула! Я-то тут причем?! Ты сама виновата!
— Если б не ты, — рычала она, — он бы помыкался и снова мой был! Еще б обрадовался, что я к нему вернулась! А тут я вдруг слышу, что эльф мой отирается вокруг чужой таверны! Девку какую-то сторожит и защищает! У меня прям кольнуло! Но я убеждала себя, что это не можешь быть ты! И вот, что я вижу! Снова ты, подруга, дорогу мне переходишь!