Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1
Шрифт:
— Это ерунда, — отмахнулся он. — Никто на наше барахло не позарится.
И мы снова углубились в лес, оставив позади вещи, припрятав их в небольшом овражке под сухими ветками, взяв с собой лишь самое необходимое. Шли вместе только причины для поисков у нас были разными.
Лес онемел в суровом молчании, и румяное утро не принесло оживления в природе. За плечами громыхал нехитрый скарб. Настроение было до того мерзопакостным, что попадись какое ни на есть чучело с зубастой пастью, и я стер бы его в порошок.
—
Мы огляделись, подыскивая пару, заглянули за поваленное дерево, пошарили в кустах — ничего. Ни пары, ни самого хозяина.
— За ним летела ночь, неслись враги. А он стремглав бежал, теряя сапоги, — поэтически изрек Венди.
— Стихо-тьма-плет! — не стал я скрывать отвратного настроения.
— Ты не ценишь мой талант.
— О, талантов у тебя хоть отбавляй! Но стихосложения не один из них.
— Много, значит? Почему, даже когда ты хвалишь, возникает чувство, что хочешь унизить?
— Ну ладно-ладно, стих, как стих. Особенно рифма враги-сапоги…
— И рифма не угодила… Чего же тебе надо?
Хороший вопрос.
Присев на корточки, я изучал следы на месте найденного сапога.
— Скажи-ка, веревки были на месте или нет?
— Какие веревки?
— Которыми лошадей привязывали. От Халцедона осталась одна петля на дереве, сам конь испарился.
— Со слов Эсмирато. Ведь он мог отпустить его на волю.
— Зачем? Чтобы я остался без коня?
— Так ты все не веришь? Хорошо, я скажу, как все было. Запудрив мозги особенностями сумеречных, этот негодяй отправился в чащу, явно соображая, что мы заподозрим его в исчезновении Халцедона. Далее он разыграл неуместный спектакль, — оправил Венди воротник, скрывая следы пальцев на шее, оставленные Эсмирато в сражении на клумбе. — А почувствовав, что пахнет жареным, сбежал! Прихватив свою лошадь. А моя… а мой…
— Я все понял, но не сходится. Во-первых, он удивился и разозлился из-за того, что мы пошли за ним, он, видно, собирался скрыть от нас найденное заколдованное место, которое сами бы мы не нашли. Во-вторых, драку затеял вовсе не он… Но это не главное! — повысил я голос, видя, что Венди собирается возразить. — Самое главное, что никто и вообразить не мог, что в этом районе обитает такой… такое… — От воспоминания черной громады меня прошиб холодный пот. — И уж подавно это не было известно кэшнаирцу. Он даже о мураме не знал!
— Все это одни предположения. Позволь заметить, что Кадемония практикует черное колдовство, и это факт, как и то, что Эсмирато ее брат. А Мон, как ты помнишь, недавно хотела, если и не убить тебя, то покалечить.
—
— …И целью Эсмирато вполне может оказаться устранение наследного принца, — продолжал он развивать мысль. — Ведь так просто затеряться среди жалящих ветвей, ядовитых цветов и кровожадных чудовищ, что вернись кэшнаирец один из Черных Лугов и скажи, что сделал все что мог, но остальные не вернулись, и никто его не упрекнет, никто, потому что…
— Мы здесь бывали ни раз, и ничего. Пара переломов и выбитый зуб всего-то. А кэшнаирец тут впервые, и какими бы мотивами не руководствовался, отправляясь с нами, вряд ли решиться бродить по лесу один, он даже в путеводителе, уверен, не все понял. Куда ему нас бросать?
— Ну, если некуда, то… — улыбка Венди стала насмешливой, — где он? Прячется за деревом или в дупле сидит?
— Хочу сказать, что если Эсмирато ускакал на своем коне, то веревка развязана или на худой конец разрезана, или ее нет вообще.
— Надо было самому посмотреть…
— Но я думаю, что ваши лошади сбежали сами, разорвав веревки. И кажется мне, Эсмирато в лагерь вообще не возвращался.
— И где же он? — недоверчиво спросил Венди.
Я посмотрел на полосу изломанных деревьев, уходящую вдаль, и смутное чувство тревоги кольнуло сердце. Нет, не вернулся он в лагерь, потому что не смог, потому что цветок оказался не таким и безобидным, как нам всем думалось.
—––—––—–––
Колодец-топор-отрубленная голова* — аналог игры «камень-ножницы-бумага»
Колодец топит топор, но проигрывает загрязняющей его воду голове; топор рубит голову, но тонет в колодце; голова мутит воду колодца, но бессильна против топора.
Глава 21 Подземная пещера
Сапог не давал покоя. Не хотелось думать, что это все, что осталось от кэшнаирца. Я, разумеется, скорбеть не буду, но лучше бы он уехал в свою страну, чем тут… так… Первый же день и одного талахари как не бывало. А ведь не только они должны меня защищать, я их тоже.
— Значит, по-твоему, оно его сожрало?
Сухие листья и ветки шуршали под ногами.
Я не ответил.
— Ну так и приятного аппетита! — продолжил Венди. То обстоятельство, что враг повержен, путем попадания в брюхо тьмы, его несказанно вдохновило. Ни то он не отдавал отчета в том, какой это ужас, ни то просто не верил. — Интересно, он долго убегал, прежде чем… ну ты понимаешь… — Друг примолк, но ненадолго. — Не знаю, кому больше посочувствовать. Кэшнаирец наверняка поперек горла встал, так что… Да с такого обеда, если не подавишься, так траванешься… они же змеиный яд с молоком матери впитывают. А это их вино… ведь сущая гадость!