Женщины
Шрифт:
она кружок мне нужный, с сей минервой
я пообщался где-то пять минут
и понял: вот где горние живут.
17
Все стало на свои места. Я счастлив
домой вернулся, легкость на душе
была необычайной. Ровно в шесть
на следующий день читал я басню,
а после Исаковского стихи,
на сцене стоя в полутемном зале.
Взгляд мой блуждал то вверх, где на портале
висел
я был чтецом, хотя и с выраженьем
читать старался, но ступней движеньем,
18
вовнутрь их выгибая, не сумел
смущенья своего не выдать; впрочем,
и взгляд блуждал, и покраснел я очень.
А, может быть, напротив, был я бел.
Ирина Леонидовна, прослушав
мой чтецкий дар, дала «добро», и вот
я оказался там, где палец в рот
ребятам не клади, где каждый лучше
другого, где признать я был готов
с счастливой радостью обилие голов
19
не только светлых, но и превосходных.
Гораздо позже пелена спадет,
и я увижу в каждом недочет,
но взглядом непридирчивым, а сходным
со взглядом романиста, что вокруг
глядит затем, чтоб подмечать бесстрастно
детали и кивать всему согласно:
раз мир так создан, пусть все будет, друг.
Пусть все цветы растут под этим солнцем,
как говорят разумные японцы.
20
Итак, определился я. Душа
на время успокоилась отчасти.
Пройдя – как нынче б выразились – кастинг,
я словно титулован стал – паша
иль граф – так ощутил между собою
и школьными друзьями некий знак
различия, но ощутил не как
налет высокомерья, а другое
вошло мне в ум: как не мельчил бы я
в словах, поступках, все же мысль моя
21
по волнам сердца подымалась выше,
туда, где новый мир всегда готов
приять меня под свой высокий кров,
и эта разница, которую опишет
не всякий романист, была важна
моей душе, тоскующей печально
о чем-то бесконечно идеальном.
Да, эта высь не всякому нужна
была, конечно, далеко не каждый
духовную испытывает жажду.
III. ИРА И ТАНЯ
22
А что же девочки?.. Мы отклонились чуть
от выбранной для сочиненья темы.
Хотя не вижу никакой дилеммы
меж женщинами
к вершинам духа пролегает только
через любовь. Кого же мог любить
советский юноша?.. Не мальчиков же… Быть
всегда влюбленным для меня настолько
являлось нормой, что представить я
не мог себя без этого зелья`.
23
А было так. Закат из кошенили
на горизонте. Смутная тоска.
Желтеющие листья. Облака
бегущие по небу. В вихре пыли
кружащийся листок газеты. Звук
деревьев шелестящих. Я по плиткам
иду бетонным, справа, где с улыбкой
стоит дитя, проводит свой досуг
в писцине без воды детишек стая.
Она галдит, почти не умолкая.
24
Дворец же Пионеров предо мной,
как некий символ помыслов высоких,
распахивает двери, от жестоких
картин спасает ум, чтобы в иной
направить путь теченье моей мысли,
где смысл в прекрасном, а в прекрасном – смысл.
Я во Дворце, откуда ни возьмись
две девочки на лестнице повисли
поверх перил над головой моей:
«Ты к нам?.. Ты новенький?.. Иди же побыстрей…»
25
И сердце, как зверек, что затаился
перед прыжком за бабочкой, таит
вибрацию души, и внешний вид
столь привлекательный двух девушек явился
проблемой выбора: как обе хороши! –
в какую же влюбиться?.. Лучше в Таню…
Нет, лучше в Иру… Для кого ж пораню
себя стрелой Амура, в ком души
не буду чаять?.. Ах, пока что обе
мне нравятся… И в этой первой пробе
26
влюбиться поскорей и сей же час
так много сладости и столько обещаний!..
Я увлекаюсь поначалу Таней,
и ее образ – словно тулумбас
над ухом спящего ударил – вдруг явился
так явственно сейчас передо мной,
что опишу его: с прямой спиной,
округлой попой в джинсах, – изменился
с тех пор я мало – сильный интерес
фигурка вызывает, хоть регресс
27
чувств налицо, - жаль, чуть коротковаты
и полноваты ножки, но зато
под легкой кофточкой, когда она пальто
свое снимает, грудь – как стыдновато
и сладко видеть! – высока, торчком
ее сосцы… Мой ум припоминает
момент, когда вдруг Таня понимает