Женщины
Шрифт:
вон льется – разве это вам сюжет?
Конечно, я испытанный поэт,
182
и выстроить сюжет мне также просто,
как на подрамник холст набить ему,
художнику. Сюжет венец всему
лишь для бульварных книжек – голый остов
романов вызывает у меня
презрение и только. Я же, дабы
картину мира на распорках фабул
представить вам, рощу, как зеленя,
свое мировоззренье между
сюжетных и хотел бы без турусов
183
представить вам картину жизни… Вот.
Итак, Оксана. На звонке последнем
она стояла не в ряду переднем
нарядных одноклассников, а от
линейки чуть в сторонке и болтала
с двумя подружками. Директор в микрофон
толкал речугу, школьный стадион
еще в тени был, солнце освещало
лишь головы ребят, что на краю
площадки волейбольной, не в строю
184
стояли и болтали. Я, томимый
любовью и тоскою, что, увы,
мне не видать прелестной головы,
как и фигурки статной, моей дивы
в девятом классе, ибо для нее
закончилась учеба, как фелюга
вокруг камсы, ходил там, где с подругой
она стояла, так что ей мое
такое мельтешенье стало слишком
заметным, и сочувствие парнишка,
185
ну то есть я, в ней вызвал. Мягкий взгляд,
не то чтоб нежный, но какой-то мягкий
и вдумчивый поймал я, и неяркий
зажегся свет в душе, и я был рад,
что награжден вниманием Оксаны,
вниманьем вдумчивым и нежным, так что мне
и сладостно и горестно вдвойне
вдруг стало, но, конечно, это раной
сердечной еще не было, о нет,
то был счастливый для меня момент…
186
Прощай, Оксана! Отрочество тоже
прощай. Пожалуй, дальше мы пойдем
с читателем. Сердечный окоем
все наполняется и пусть же мне поможет
не муза, так рука не покривить
душою перед правдой; все сложнее
моя задача, ибо все полнее
душа героя: золотая нить
бесстрастной парки продолжает дело
Творца, так покоримся же всецело
187
своей задаче, если же ее
мы выполнить окажемся не в силах,
дай бог остановиться – как и было
уже не раз – и не пойти вперед,
а вдруг свернуть на описанье лета,
пейзажа, интерьера иль стены,
не будем врать, в том нашей нет вины,
а есть законы
важней чем замысел, который иногда
бывает не под силу, господа…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЮНОСТЬ
I. ТОСКА ПО ИДЕАЛЬНОМУ
1
Я вышел из пельменной, от компота
дожевывая грушу. День погас.
Сгущался сумрак. В сей унылый час
на перекрестке странная забота
мне сердце посетила: мир вокруг
был так несовершенен! Пьяный нищий
в руке держал подобранную пищу
и издавал гортанью мерзкий звук,
я в сторону подался поскорее
и замер в удивленье: что здесь? где я?
2
Мир выглядел как сон дурной. Вот два
подростка возле урны агрессивно
дурачились, и было примитивно
их поведенье, даже не слова
с их губ слетали, только восклицанья
двух молодых животных. На углу
стоял какой-то жирный, как каплун,
мужчина; мимо пьяная компанья
шла молодых людей – их дикий вид
внушил мне страх. Хотя б один флюид
3
поймать духовный, нет, во всем сквозила
бессмыслица с уродством пополам.
Шли мимо женщины, и ни в одной из дам
очарованья не было, царила
гримаса глупости на лицах. Я стоял
на перекрестке, жизнью сбитый с толку,
и скорбно бы завыл, подобно волку,
когда б не здравый смысл – и я молчал.
Я чувствовал несовершенство мира
духовным взглядом – мне б глоток эфира, -
4
увидеть тех, кто жизнию живет
возвышенной, где места нет ничтожным
и злым гримасам. Я не знал – возможно ль
найти таких?.. И есть ли в мире тот,
кто понял бы мои терзанья?.. Мука!..
А коль их нет, кто чувства бы мои
сумел понять, - зачем весь мир стоит,
ведь все бессмысленно?.. Держа из каучука
в ладони мячик, я ударил раз
им об асфальт… Мир – жалкий парафраз
5
чего-то большего – в смятение сознанье
мое привел; мне не хотелось жить.
Вот жирный грязный голубь походить
попробовал по балюстраде – зданье
напротив трехэтажное, чей стиль
ампирный здесь смотрелся как насмешка,
ряд заслонял деревьев, впрочем, плешка
в их жидких кронах открывала гниль