Жестокеры
Шрифт:
– Нет, к Марте точно не стоит приводить! Кха-кха.
Я поморщилась: этот Настенькин противный смех – словно лягушка квакает. Кстати, они снова, уже в который раз упоминают какую-то Марту. Кто это? И при чем здесь я?
– Ну я не понимаю, почему она с нами работает!
Ледяной голос Полины заставил меня вздрогнуть. Она, оказывается, тоже сидела с девицами на кухне.
– Нет, ты не подумай, дорогая, что мы что-то имеем лично против нее. Мы так говорим исключительно потому, что она непрофессионал. Просто хотим предупредить тебя. Твои клиенты
– Да! Кха-кха! Только, чтобы предупредить. Ага!
– Конечно! А зачем еще мы бы стали это делать?
– Хорошо, поняла вас, девочки. Вопросов больше нет.
Я почувствовала, как горят мои щеки. Волна возмущения поднималась во мне, снося мою, казалось, нерушимую стену невозмутимости и безразличия, которой я отгородилась от их необъяснимой неприязни. Тем временем сплетницы переключились на мою внешность.
– Зато волосы красит! – продолжала Настенька. – Я сижу рядом и рассмотрела это «чудо» во всех подробностях. Это уже давно не модно! Ну, вот я, конечно, тоже подкрашиваю – ранняя седина там и все такое… Но в цвет, близкий к своему натуральному – так, чтобы это было незаметно. Я не пытаюсь строить из себя красотку. Казаться кем-то, кем я не являюсь… Ты тоже красишь, я смотрю. – Настенька замолчала, очевидно, оценивая шевелюру своей собеседницы. – Почти не видно… А эта! Как будто мы такие дуры и не поймем, что она крашеная! Такой цвет не может быть натуральным!
– «Золотистый блонд». Прошлый век! Так сейчас никто не красит. Сейчас мода на натуральность.
– А я о чем? Кха-кха!
Я горько усмехнулась. Они что, действительно сидят там и обсуждают мои волосы? В самом деле? Им есть дело до моих волос?
– Златовласка хренова! – злобно пробурчала Полина. – Прям как Марта.
– Кха-кха!
– Кстати, девочки, что я про нее узнала! Знаете, где она живет? – Полина сказала это так, словно приготовилась достать козырь из рукава. Она выдержала театральную паузу. – В «трущобах»!
– Фу! – презрительно отозвалась клиентка. – Почему она там живет? Там же селятся одни проститутки, это все знают. В «трущобы» удобно водить клиентов. Эти жуткие маленькие, дешевые комнатенки в десять квадратных метров… Там, наверно, одна кровать и помещается.
Это было правдой. По какому-то несчастливому стечению обстоятельств я действительно жила в районе под названием «трущобы», в доме, где многие снимали комнаты для разовых любовных утех. Но разве я виновата, что жила в таком доме?
– Фи, да как она вообще оказалась в таком приличном салоне, как ваш?
– Представь! Жуть, правда?
Какое-то время девицы молчали. Слышно было, как кто-то шумно отхлебывает кофе и со стуком ставит кружку на стол.
– Кстати, она до сих пор не замужем, – заметила Полина.
– Да? А лет-то ей сколько?
– А кто ее знает! Где-то под тридцатник.
– А чего она тянет-то? Годы-то идут. Нет, ну как можно быть одной, когда тебе уже почти тридцать? Так разве бывает? Я такого не встречала. Чем она прозанималась, позвольте спросить?
«Да
Полина тем временем продолжала свои рассуждения, выстраивая поразительную логическую цепочку:
– Ну… Не замужем… красит волосы … живет в «трущобах» … где живут сама знаешь, кто… Понимаешь, да?
– Ааааа… Ты думаешь?
– Угу.
– Ну ничего себе…
– Каждый устраивается, как может.
Я все еще усмехалась, но теперь уже сквозь слезы, зачем-то предательски набежавшие.
«ЗА ЧТО?»
Я прислонилась к стене, не в силах дальше все это слушать и не в силах уйти – словно меня пригвоздили к этому месту. Я боялась, что кто-то из девиц сейчас выйдет из кухни и увидит, что я тут стою и подслушиваю.
Потом они совсем разошлись:
– Хм, у нее слишком длинные ноги. Как у цапли! И ходит так же, как цапля. Я не раз на это обращала внимание.
– Ну, какие ноги, так и ходит.
– Да и кофточка у нее безвкусная. Этот глупый сиреневый цвет. Он меня раздражает!
– Меня тоже.
– И у нее всегда такое лицо… Не понимаю, что оно выражает. Слушай, да ведь она и впрямь похожа на эту Марту! Даже внешне. И такая же дура.
– Вот точно! Кха-кха! Это ты, Полина, точно подметила!
– Те же дурацкие волосы. То же лицо с этим глупым выражением типа «я такая кроткая овечка, не обижайте меня, пожалуйста». Аж бесит. Ну Марта! Один в один!
– Ага. И закончит так же, как она!
Девицы дружно рассмеялись.
– Все дешевые крашеные пигалицы заканчивают одинаково!
Сделав над собой усилие, я все-таки вышла из закутка, держась за стену и стараясь ступать бесшумно. Это было нелегко – ноги стали словно ватные. Меня трясло. Я чувствовала себя так, словно на меня вылили ведро грязи.
Некоторое время спустя, напившись кофе и наевшись сплетен, довольные и сытые девицы вышли в зал.
– Ну, в общем, приходи, дорогая! Все выберем, подберем. Чмоки!
Обменявшись с клиенткой фальшивыми улыбками, Полина царственно прошла за свой стол, который стоял напротив моего – отличный наблюдательный пункт. Как всегда двигаясь нарочито медленно, она уселась, не спеша расправила юбочку и, ехидно ухмыляясь, вперила в меня взгляд своих круглых совиных глаз. Мимо прошмыгнула Настенька, улыбнувшись мне, как ни в чем не бывало.
Они невзлюбили меня сразу, с первого взгляда. Я ясно это почувствовала еще тогда, в свой первый день в «Искустве жить» – они даже не пытались этого скрывать. Но только сейчас, когда случайно услышала, что они обо мне говорят, я осознала всю глубину этой необъяснимой неприязни. Настенька с Полиной шушукались, поглядывая в мою сторону. Видимо, сплетен, съеденных за чашкой кофе, им показалось мало.