Жестокие наследники

Вильденштейн Оливия

— Я проверял, не убил ли тебя Каспер.

Если бы я не была такой ханжой, я бы разбила его самодовольную физиономию кулаками.

— Напевание обычно является хорошим признаком живости.

— Откуда мне было знать, что это ты напеваешь, а не призрак?

Невыносимый фейри.

— Можешь выйти?

— Ты же осталась, пока я одевался.

Моя кровь закипела.

— Ну, я бы предпочла, чтобы ты не оставался.

— Почему? — его зубы блеснули между изогнутыми

губами. — У тебя нет ничего такого, чего я не видел раньше.

Я пристально смотрела на него, пока то, что он делал, не озарило меня.

— Я напугала тебя, так что ты пытаешься напугать меня в ответ.

— Напугала меня? Пожалуйста, Трифекта. Ты не напугала меня.

И всё же вена под его родимым пятном запульсировала.

Ага. Я напугала его.

Ну, я бы не позволила ему вывести меня из себя. Я разжала руки, давая ему возможность полюбоваться моей не-очень-эффектной-но-совершенно-адекватной грудью, и вернулась к натягиванию своего костюма.

Краска залила его скулы, и ручка выпала из его руки. Очевидно, он не ожидал, что я приму участие в его маленькой извращённой игре.

— Ты краснеешь, Римо? Я думала, женская анатомия больше не хранит для тебя секретов.

Его лицо покраснело ещё больше, но на этот раз от раздражения и, бросив взгляд на свою ручку, он наклонился, чтобы поднять её.

— А я-то думал, что принцесса Неверры обладает хоть каплей скромности, но ты такая же, как все остальные девушки Неверры.

Он вцепился в ручку и сжал её между пальцами, не поднимая на меня глаз.

Колкое замечание глубоко врезалась, и я зачесала волосы вперёд пальцами, пока они не скрыли мои соски. Фейри не были особенно ханжами. В конце концов, Благие женщины привыкли летать в платьях, подражая земным жителям, а Дениэли, мужчины и женщины, наслаждались купанием нагишом, не говоря уже о том, что продажа своего тела была законной в некоторых тавернах.

— Я совсем не похожа на девушек по вызову, с которыми ты спишь.

Мой голос не дрогнул, но дрогнул пульс. Он бился беспорядочно. Я внезапно возненавидела себя за то, что обнажила свою грудь — грудь, которую никто, кроме Джии, Наны Ви и Нимы, никогда не видел.

— А теперь убирайся.

Он поднял глаза, его взгляд скользнул прямо по моему торсу, и остановился.

— Как ты это делаешь?

— Делаю что? — огрызнулась я.

— Умудряешься заставить меня чувствовать себя плохим парнем, когда я не делаю ничего плохого.

Он постучал ручкой по раскрытой ладони.

— Ничего плохого? Ты ворвался в мою ванную!

— Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

— Ты мог бы постучать и спросить через дверь.

Я вздрогнула от мокрых волос, прилипших к моей груди, и влажной ткани, прильнувшей к моим ногам.

Я повернулась

так, чтобы даже в зеркале он не смог уловить ещё одну вспышку моего обнажённого декольте, и натянула костюм, умудрившись просунуть одну руку внутрь. Просунуть другую, ту, которую я ранила, оказалось сложнее. Я стиснула зубы, боясь, что на этот раз моё плечо выскочит из сустава. По крайней мере, неглубокая боль и раздражающий наряд отвлекли меня от того факта, что я только что непристойно выставила себя перед Римо.

Что, во имя Неверрианских небес на меня нашло?

Несмотря на то, что мне ни в коей мере не было тепло, пот проступил над верхней губой, когда я запустила руку в рукав. Мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться, прежде чем протолкнуть ещё часть своей конечности. Когда я снова остановилась, потому что ткань заставляла мою руку сгибаться, я подумала о том, чтобы оторвать рукав, который всё равно начал рваться, но потом решила этого не делать. Кто знал, сколько времени пройдёт до того, как мы выберемся отсюда? Обнажённая кожа была более хрупкой, и хотя в этом мире было теплее, что, если ночи были холодными?

Напряжение в моём плече внезапно ослабло, когда ткань отошла от моей кожи, и тёплое дыхание запульсировало на моей мочке.

— Мне не нужна твоя помощь, — проворчала я.

— Я знаю, но ты всё равно получишь её. Считай это извинением за то, что я вошёл без твоего разрешения.

Просунув руку в рукав и перекинув материал через плечо, я сказала:

— Мы никогда не будем обсуждать то, что здесь произошло. Друг с другом или с кем-либо ещё.

— То, что происходит в Плети, остается в Плети.

Его костяшки пальцев задели мою кожу, когда он расстегнул верх костюма, и по коже побежали мурашки. Я молилась, чтобы он их не почувствовал.

Я собрала волосы и вытащила их из костюма, затем потянула молнию вверх, втягивая верхнюю часть тела внутрь костюма. Я никогда больше не сниму этот наряд, пока мой Инфинити не заработает и не выбросит его. Когда я, наконец, повернулась, мои нервы всё ещё были натянуты как струны.

— Мне нужно надеть ботинки, и тогда я буду готова.

Я говорила с его кадыком, так как не было никакой возможности смотреть выше.

— Ты собираешься теперь избегать взгляда на меня?

— Да.

— Неловкости не будет.

Потому что смотреть ему в глаза не было неловко?

— Я никогда никому раньше не выставляла себя на показ, Римо. Никому. Но вот я обнажаюсь перед тобой из всех людей, и ради чего? Чтобы доказать, что ты меня не напугаешь?

Я опустила взгляд на облупившийся красный лак на своих пальцах. Маникюр в Неверре никогда не скалывался. Здесь всё сколото. Включая эго.

— Всё, что я доказала, это то, что я неуверенная в себе и идиотка.