Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Завтра пойду к пяти вечера...
Они поужинали, Оскар уединился в свою комнату и стал писать репортаж о танковой бригаде, которая отличилась на Калининском фронте у генерала Конева. К утру надо всё сделать. «Если репортаж получится удачным, я сутки дам вам отдохнуть!» — сказал ему главный редактор. Оскар так увлёкся материалом, что не услышал стука в дверь. Даша заглянула к нему:
— К нам кто-то пришёл, но уже поздно, и я боюсь открывать.
— Я сам открою! — Оскар встал и прямиком направился к двери, а когда открыл её, слова не мог вымолвить — на пороге стоял Азар!
— Ты? —
— Я, братишка, — тихо ответил Азар. — Меня только что освободили, и я могу ехать на Северный флот. Все необходимые документы мне выдали на руки.
Лицо у него было желтоватое, тени под бровями стали гуще, а в глазах какая-то пустота и отрешённость. «Ещё не пришёл в себя», — подумал Оскар.
— Заходи и всё расскажешь...
Даша увидела Азара и растерялась: то ли пожать ему руку, то ли поцеловать его в щёку. Глаза её искрились, они излучали тепло домашнего очага.
— Даша? — удивился в свою очередь Азар. — Что ты здесь делаешь?
Она не успела ему ответить, как заговорил Оскар:
— Она моя жена, так что прошу любить и жаловать!
— Жена? — не то с разочарованием, не то с грустью переспросил Азар. В его голосе не было упрёка, была лишь твёрдость. — А где же твоя незабвенная Галина Сергеевна?
— Потерял я свою Галину, братишка! — Оскар качнул крутыми плечами. — Я был в отъезде, а она вдруг решила уйти в народное ополчение. Была в медсанбате шестнадцатой армии генерала Рокоссовского, в боях под Истрой получила тяжёлое ранение, после операции скончалась...
— Давно это случилось?
— В конце октября...
— А как же Даша, так сразу?..
Даша, стоявшая рядом, замерла. Она ждала, что скажет ему брат.
— А Дашу-царицу я полюбил годом раньше, ещё до войны... У нас растёт дочурка Маша. Спит она, а то бы я тебя с ней познакомил. Твоему сыну скоро два годика, моя старше...
— Молодец, братишка, у тебя всегда всё получается как надо! — Азар хлопнул его по плечу.
— А ты разве против нашей свадьбы? — в упор спросил Оскар.
— Да ты что, Оскар? — выдавил из себя Азар. В его лице что-то вздрогнуло, он туго свёл брови к переносице. — Как ты мог такое подумать? Я рад, что ты... — Он запнулся. — Что Даша... Да у вас уже своя семья! Как же я могу быть против?
— Не волнуйся, Азар, — тронула его за плечо Даша. — Оскар не хотел обидеть тебя. Ну, а то, как ты на всё случившееся реагируешь, ему хотелось знать, да и мне тоже... — Она подошла к гостю и поцеловала его в небритую щёку. — Я так рада, что тебя наконец освободили. Когда старпом корабля Земцов позвонил мне и сказал, что тебя арестовали, я очень волновалась. Сразу позвонила домой Василевскому, но он был в отъезде, утром была у него в Наркомате обороны и всё рассказала. Он заверил меня, что сделает всё, чтобы тебя освободили. А оно, видишь ли, затянулось надолго... — Даша придвинула Азару стул. — Садись к столу, я сейчас дам тебе ужин. Хочешь?
Он озорно улыбнулся:
— Ещё как хочу! — Азар помолчал, а когда Даша ушла на кухню, вновь заговорил: — Даже не верится, что я на свободе, Оскар! Просто какое-то чудо, что меня выпустили. Дело-то, можно сказать, уже состряпали, но протокол допроса я так и не подписал. Сначала мне
— Выбили?
— Да. Я сказал следователю, что он душегуб, что бьёт невинного человека. И что же? Он так полоснул по зубам резиновой палкой, что у меня в глазах потемнело, а изо рта вместе с выбитыми зубами хлынула кровь...
— И всё же ты молодец, Азар, что не дал себя оклеветать!
— Если бы не Василевский, Оскар, меня бы отправили лет на двадцать куда-нибудь на Колыму, а возможно, получил бы девять грамм свинца. Александр Михайлович спас меня, и я никогда этого не забуду! А о том, что Василевский приходил на Лубянку, я узнал от капитана Костенко, когда он со мной беседовал. «У тебя, — говорит, — покровитель — большая шишка в Наркомате обороны. Но наш нарком Берия не из тех, кто привык отступать, так что сознавайся, что сотрудничал с немецким агентом, и никто тебя больше бить не будет!» И ещё добавил, что хотя мой брат известный журналист, но и ему не удастся помочь мне.
— Подлый, оказывается, этот капитан, а я писал о нём в газете как о «преданном чекисте, готовом на подвиг», — усмехнулся Оскар.
— А тебя на Лубянке не допрашивали? — спросил Азар. — Я знаю, что тебя туда вызывали в связи с моим арестом.
— Был у капитана Костенко, он задал мне два-три вопроса. В частности, спросил, известно ли мне, что ты встречался с немецким агентом, даже фото показал, на котором ты снят с группой немецких моряков, и среди этих моряков оказался и тот самый инженер, агент. Я пояснил, что ты встречался с ним на морском заводе, где твой корабль стоял в ремонте. «Но, — говорю следователю, — мой брат не знал, что этот инженер морзавода — агент. А то, что брат ездил в Германию с группой моряков, так это было сделано в качестве обмена опытом. У нас ведь тогда были хорошие отношения с Германией, мы даже заключили пакт о ненападении».
— Я им тоже всё объяснил, — вновь заговорил Азар, — но мне не поверили. Зачем, мол, немец приезжал ко мне в Мурманск, чего он хотел? Я сказал о том, что было. «Он хотел, — говорю, — побывать на моём корабле, но ему было отказано. Когда корабль стоял в Ленинграде в ремонте, инженер-немец приходил ко мне, смотрел, как рабочие устанавливали новую радиоаппаратуру». — Азар передохнул. Но разве их убедишь в своей искренности? Снова вызовы к следователю, снова допросы, побои... Не знаю, как всё это я перенёс!..
— Хочешь поговорить с женой? — спросил его Оскар.
— А получится? — засомневался Оскар. — В Полярный дозвониться нелегко.
— У меня получится! — Оскар набрал «07» и, представившись спецкором газеты, попросил дежурную телефонистку связаться с Полярным, назвал ей номер домашнего телефона Азара.
Даша стала кормить их ужином, и тут дали Полярный. Азар взял трубку.
— Алло, это ты, Настя? — У Азара зазвенел голос. — Сердечко моё, добрый вечер! Это я, Азар, разве ты не узнала? Меня освободили, и завтра еду в Мурманск. Меня не встречай, сам доберусь. Как наш сынок? Всё хорошо?.. А чего ты плачешь? Успокойся, я жив и здоров!.. — В трубке послышались частые гудки. — Алло, алло, Настя, где ты? — кричал в трубку Азар.