Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
8. Мы стоим на последнем рубеже столетий!.. Зачем оглядываться назад, если мы хотим сокрушить таинственные двери Невозможного? Время и Пространство умерли вчера. Мы уже живём в абсолюте, потому что мы создали вечную, вездесущую скорость.
9. Мы будем восхвалять войну — единственную гигиену мира, милитаризм, патриотизм, разрушительные действия освободителей, прекрасные идеи, за которые не жалко умереть, и презрение к женщине.
10. Мы разрушим музеи, библиотеки, учебные заведения всех типов, мы будем бороться против морализма, феминизма, против всякой оппортунистической или утилитарной трусости.
11. Мы будем воспевать огромные толпы, возбуждённые работой, удовольствием и бунтом;
Искусство, по существу, не может быть не чем иным, кроме как насилием, жестокостью и несправедливостью» (цит. по Манифесты итальянского футуризма. Собрание манифестов. Пер. В. Шершеневича Типография Русского товарищества. М., 1914. — Авт.).
Лев Давидович Троцкий, казалось бы, должен был подписаться под каждой процитированной фразой, как это сделал в своё время Максим Горький. По всей видимости, в вопросах культурного строительства вождь оказался не настолько продвинут — сам футуризм, как и все прочие «измы», был для него лишь «товаром на экспорт», той незаменимой конструкцией, предназначенной исключительно для уничтожения старой европейской культуры при поступательном движении революционных масс, сражающихся за всемирное государство рабочих и крестьян.
Тем не менее зимой 1926 года Николай Асеев, Борис Пастернак, Илья Сельвинский и Осип Брик, к тому времени успевший перейти в партийную оппозицию, были приняты Львом Троцким. Владимир Маяковский на встрече не присутствовал, но в своём письме, адресованном Льву Давидовичу, довольно обстоятельно изложил собственное видение литературных задач футуристического движения, в том числе в вопросе реформы языка. Поэт считал, что необходимо:
«1. Утвердить словестное искусство как мастерство слова, но не как эстетскую стилизацию, а как умение в слове решить любую задачу.
2. Ответить на любую задачу, поставленную современностью, для чего:
а), произвести работу над словарём (словоновшества, звуковая инструментовка и т. д.);
б), заменить условную метрику ямбов и хореев полиритмией самого языка;
в), революционизировать синтаксис (упрощение форм словосочетания, ударность необычных словоупотреблений и т. д.);
г), обновить семантику слов и словосочетаний;
д). создать образцы интригующих сюжетных построений;
е). выявить плакатность слова и т. д.
Решение перечисленных словестных задач даст возможность удовлетворить нужду в самых различных областях словестного оформления (форма: статья, телеграмма, стихотворение, фельетон, вывеска, воззвание, реклама и пр.) (…), и только в последнее время перед футуристами встала задача дать образцы современного эпоса: но не протокольно-описательного, а действительно-тенденциозного или даже фантастически-утопического, делающего быт не таким, как он есть, а каким он непременно будет и быть должен» (Маяковский В. В. Полн. собр. соч. Т. 13. АН СССР. Госиздательство Художественной
Позднее Лев Троцкий напишет в своей отдельной работе, посвящённой футуристическому течению, которая была опубликована вместе со статьями Алана Вудса и Антонио Грамши в одном сборнике: «У нас нет основания сомневаться в том, что группа Леф искренне стремится работать в интересах социализма, глубоко интересуется вопросами искусства и хочет руководствоваться марксистским критерием. Почему же начинать с разрыва, а не с попытки воздействия и ассимиляции? Вопрос вовсе не стоит на острие ножа. Для проверки, внимательного воздействия и отбора у партии достаточно времени. Или у нас так много квалифицированных сил, что мы можем с лёгким сердцем швыряться ими? Но центр тяжести всё-таки не в теоретической проработке вопросов нового искусства, а в поэтическом творчестве. Как же обстоит дело с футуристической художественной практикой, с её исканиями и достижениями? Тут у нас ещё меньше оснований для торопливой нетерпимости. Вряд ли теперь возможно начисто отрицать футуристические достижения в области искусства, особенно поэзии. Влияние Маяковского на ряд пролетарских поэтов совершенно неоспоримо». [2.29]
Несмотря на наличие некоторого скепсиса, Троцкий всё-таки относился к актуальному течению с определённым интересом — судя по всему, не в последнюю очередь, благодаря переписке с Владимиром Маяковским и личному общению с его единомышленниками. Шутки ради Лев Давидович дважды упоминул в тексте знаменитую «жёлтую кофту» поэта. По его мнению, футуристы — не только бунтующие литераторы, но и активные участники социальных революций: «В Италии интервенционалистами (сторонниками вмешательства в войну) были именно революционеры: республиканцы, масоны, социал-шовинисты, футуристы. Наконец, разве итальянский фашизм не пришёл к власти „революционными методами“, приведя в движение массы, толпы, миллионы, закалив и вооружив их? Не случайно, не по недоразумению итальянский футуризм влился в поток фашизма, а вполне закономерно». [2.29]
Программная статья А. Грамши, посвящённая футуристическому течению, которая была помещена в книгу Л. Троцкого, тоже не случайна — теоретические работы итальянского албанца вызывали исключительно серьёзный интерес в РКП(б), особенно когда его полемика с ведущим партийный теоретиком Николаем Бухариным закончилась фатальным поражением «Бухарчика». Грамши последовательно и очень профессионально разгромил, в буквальном смысле слова, идеи «наивного марксизма» Николая Ивановича, которые, признаться, действительно не имели под собой серьёзной теоретической базы. Бухарин старательно забалтывал многие принципиальные вопросы марксистской теории, связанные с предсказуемостью (!?) исторических событий, форм и методов научного познания, практических методов организации борьбы за власть и т. д. Грамши критиковал его и за позитивистскую экстраполяцию метода естественных наук в сферу философской проблематики, справедливо утверждая, что метод каждой области исследований развивается и разрабатывается вместе с эволюцией той или иной научной теории, осуждал его позицию по отношению к философским системам прошлого, которые рассматривались им как «бред и безумие», как «уродства мысли», как нечто «чудовищное» и «неразумное», то есть антиисторически, вместо того чтобы оценивать их конкретно-исторически, диалектически и т. д. В этом смысле марксизм, согласно точке зрения Грамши, содержит в себе все основные элементы для построения целостного мировоззрения, целостной естественнонаучной концепции. По его мнению, именно в таком виде и в таком содержании и форме «философия практики начинает выступать в роли гегемона по отношению к традиционной культуре».
Нам остаётся только удивляться, как Н. И. Бухарин, который считался видным учёным-марксистом и при этом исповедовал столь примитивные «научные» взгляды, не только в своё время возглавлял редакцию газеты «Правда», но и претендовал на роль главного партийного идеолога.
После длительной встречи и обстоятельного разговора с «видными» футуристами Л. Д. Троцкий созвал совещание ведущих деятелей культуры по вопросу поддержки молодых новаторов в искусстве. При этом он не просто высказывал искреннюю симпатию новаторам от творчества, но и вёл себя как их явный адепт — именно футуризм нарком называет настоящим проявлением нового пролетарского искусства.