Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

де Кок Анри

Через несколько минут у двери дома, выходящей в сад Генрих встретился с Изабо, возвращавшейся домой от больной.

– Пойдемте завтракать, мой друг! улыбаясь, сказала она. – Я голодна; а вы?

– Я тоже! После подобной охоты, по неволе появится аппетит.

– После охоты?

– Разве вы не слыхали моих выстрелов?

– Нет.

– Так пойдемте взглянуть; я полагаю, г. Платон не будет больше вас беспокоить.

Изабо побледнела.

– Вы убили Платона?

– Я убил человека, хотевшего убить меня. Вы мне скажите, тот ли это человек, о котором идет речь.

Да, это он, Платон.

Изабо узнала своего любовника, еще не дойдя до трупа.

Она стала перед ним на колени, подняла его окровавленную голову, осмотрела рану и дотронулась до нее дрожавшими пальцами.

Потом, заливаясь слезами, она прикоснулась своими губами к его губам.

– Любовь моя! жизнь моя!.. мое сердце!.. – воскликнула она. – Тебя уже нет!.. Он убил тебя, подлец!

Через три месяца, виконт Генрих де Крюзей, вернувшись во Францию, отправился с визитом в Лувесьен к Дюбарри.

– Вот и вы! издалека крикнула ему графиня. – Что вы сделали с прекрасной Изабо? Мне сказали, что вы вместе с ней отправились в Бурбон.

– Это правда.

– Ну что же?

– Изабо прогнала меня от себя как лакея, как дворника…

– Ах, Боже мой!.. За что?

– Потому что я имел дерзость убить первого ее любовника, г-на Платона который намеревался меня зарезать.

Дюбарри расхохоталась.

– Я была уверена! – воскликнула она. – Она все еще любила его. Но что за идея, виконт, пришла вам, человеку образованному, два раза брать на себя роль рыцаря этой девочки?.. Разве одного раза было не достаточно?

Генрих де Крюзей поклонился.

– Это мне наука, графиня, сказал он. – Я думал, что сердце черной куртизанки не походит на сердце белой, что оно способно к благодарности. Каюсь, я ошибся…

– Итак, вы не будете любить ни черных, ни белых?..

– Извините!.. Но в будущем я не стану ни для одной рисковать моей жизнью… Я буду давать им только золото.

Изабо умерла в 1792 году, убитая возмутившимися невольниками. Ей, видно, суждено было погибнуть от руки негра.

* * *

Теруан де Мерикур

Вот одна из самых необыкновенных куртизанок, какая когда либо существовала! Жрица любви, по прежде всего и главным образом жрица смерти, давшая столько ударов ножом, сколько поцелуев, она часто, даже слишком часто мешала на своих нечистых губах вино на оргиях с кровавыми брызгами убийств.

Ужасное существо – эта Теруан де Мерикур!

Историки различно изображали эту женщину. Одни видели в ней нечто в роде фурии – мстительницы, исполненной жестокими, но благородными чувствами и называли ее «республиканской куртизанкой». Они ошибались.

Другие говорят, что, бросившись в омут разврата и преступления, Теруан де Мерикур повиновалась только чувству стыда и отчаяния, роковым последствиям недостойного обольщения, которого она была жертвой.

Эти, быть может, более правы, хотя трудно допустить, чтобы только потому, что она имела право жаловаться на одного мужчину женщина могла бы составить и преследовать один постыдный и ужасный проект: жить постоянно в крови и уничижении.

Ламартин в своей Истории

Жирондистов посвящает этой куртизанке несколько красноречивых страниц; но более поэт, чем историк, он слишком удалился от истины, а потому портрет Теруань де Мерикур вышел из под его пера блестящим, но нисколько не похожим. Во вторых, Ламартин не знал и не мог знать Теруань де Мерикур и то, что говорил он о ней, он говорил по журналам того времени.

Не мы, а один из наших друзей тридцать лет тому назад был связан узами дружбы с одним драматическим артистом – Жоржем Дювалем, лично знавшим Теруань, хотя и не участвовавшим лично в великой драме, что именно и давало ему возможность беспристрастно относиться и к событиям и к лицам. Этот Жорж Дюваль рассказал нашему родственнику истинную историю жизни этой куртизанки; последний передал ее нам.

Мы ее написали.

Теруан де Мерикур в юности

В действительности она не называлась де Мерикур. Едва ли она имела право на прозвание Мерикур по названию деревушки, где она родилась 13 августа 1768 года.

Ее отец Пьер Теруан и мать Елизавета Лашь были честные хлебопашцы.

Анна-Жозефа Теруан до десяти лет пробыла в родительском доме; в эту эпоху какая то троюродная кузина Пьера Теруаня, начальница монастыря в Робермонте, явившись в Маркур, изъявила желание взять с собой крестьянскую девочку, чтобы дать ей образование.

Дочь их будет воспитываться в монастыре как какая-нибудь дворянка! какая радость! Пьер Теруан и его жена с благодарностью приняли предложение.

Анна-Жозефа отправилась в Робермонт.

По возвращении через шесть лет в деревню, она не нашла своей матери.

Три года уже прошло, как умерла Елизавета Лашь и уже полтора года Пьер Теруан женился на другой женщине.

Эта вторая жена была столь же зла, сколько добра была первая, вследствие чего так и обращалась со своей падчерицей.

Слишком слабый, потому что любил, Пьер Теруан, сам страдая от горести, при виде вражды обнаруживаемой мачехой к его дочери, – ничего не сделал, чтобы воспротивиться подобному порядку вещей. Из этого произошло, что отцовский дом сделался адом для молодой девушки, – адом, из которого она только и мечтала вырваться.

Каждое воскресенье она отправлялась на целый день к одному фермеру, Фоме Дельбеку, дочь которого была почти одних лет с нею. В одно воскресенье дурная погода принудила Анну-Жозефу и приятельницу ее Маргариту остаться на ферме вместо того, чтобы пробегать поля и леса. В комнату вошел молодой человек, перед которым Маргарита рассыпалась в учтивостях. То был сын барона де Тешь, господина фермера. Застигнутый на охоте дождем, он пришел укрыться на ферме. Он был молод и красив, и сразу произвел сильное впечатление на Анну-Жозефу. Со своей стороны Конрад де Тешь заметил молодую девушку. Именно в ту самую минуту, когда он вошел, она, плача, рассказывала Маргарите о новой злости своей матери. Конрад де Тешь благосклонно захотел узнать о причине этих слез; она колебалась объяснить ее; но за нее ответила Маргарита. Молодой дворянин пожалел о ней.