Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
– Конечно. Она принадлежала наместнику, который был достаточно умен, чтобы не приближаться к ней.
Теодор Кительсон взял охапку сена и положил его под перегородку стойла. Белая лошадь, которой так и не дали имя, вытянула шею и принялась мерно жевать.
– Там подальше, в загонах стоят еще несколько прекрасных лошадей. Хочешь посмотреть?
Теодор Кительсон взял еще сена и отправился вглубь конюшни. Девушка пошла следом. Они остановились у загона, в котором находилась лошадь черной масти. Густой и жесткий ее оттенок, никак не соответствовал теплому и ласковому характеру животного, как это часто бывает.
–
Девушка не обращала никакого внимания на слова ученого. Равномерный спокойный гул не вызвал в ней никаких эмоций.
Стоило лошади встряхнуть головой и фыркнуть ноздрями, как Златовласка подпрыгнула, а затем, улюлюкая что-то под нос, вновь погладила нос лошади.
– А еще, я хочу сказать тебе кое-что, что не могу сказать друзьям. К моему великому стыду, я не знаю, как помочь Лешему. Я покинул Лысовку, чтобы побыть хоть ненадолго одному. Чтобы на миг оставить проблемы. К тому же, когда собирал свои книги в сундук, то понял, что знаю их все наизусть. В них нет ни одного слова, что может нам пригодиться. Ни единого! И это меня пугает.
Девушка подбежала к следующему стойлу.
– Красиво!
– Да, а эту лошадь прозвали Бабий Бич. Была как-то история с одной прачкой…
Часть III - Глава 26
Олег постучал в дверь, ведущую в комнату Бокучара. Леший внутри говорил с кем-то, и говорил очень воодушевленно. Олег не дождался, пока ему отворят, и вошел.
– Друг, я бы хотел поговорить, - начал Олег.
– Здравствуйте, - сказал ворон, сидящий на руке Лешего.
– И вам здравствуйте, - ответил Олег, и хотел было продолжить, но остановился. – Этот ворон говорит?
– Еще как, говорит, - сказала птица и задрала клюв кверху.
– Олег! – сказал Леший и опустил ворона на стол, а сам пошел к юноше навстречу. Он обнял друга. На глазах блестели слезы. – Какой прекрасный день!
– Прекрасный! – повторил ворон, выделив «кра».
– Что такое?
– Олег,
– Значит, скоро будет затмение?
– Сегодня, - прокаркал ворон.
– А кто научил тебя говорить?
– Сам научился.
– Это неважно, - сказал Леший и сжал Олега еще крепче. – Мы отправимся под ветви Отца, понимаешь? Быть может, мои братья смогут меня выручить. Может, я даже получу новое тело. О, как я счастлив!
– Ты хочешь, чтобы мы с Тео поехали с тобой?
– Конечно! Это такое важное событие, Олег. Вы должны быть рядом!
– Твои братья пропустят нас к роще Отца?
– Пропустят, - вмешался ворон. – Вы помогли поймать Ирбора. Вы друзья.
– Слышишь? Вы с Тео теперь наши друзья, - сказал Леший. Руки его дрожали, а слезы больше не могли держаться в глазах и текли по щекам в густую бороду.
Олегу хватило одного мига, чтобы принять решение. Он положил руку на плечо Лешего и сказал:
– Когда отправляемся?
– Немедля! – воскликнул Леший.
– Немедля! – повторил ворон и вылетел в окно.
Дверь в комнату приоткрылась, и показалось бледное лицо советника. С тех пор как Леший вернулся от князя, он сторонился советника и его советов. Однако Мокроус не терял надежды и все также пытался влезть в каждое дело наместника.
– Я слышал, как вы радуетесь, - сказал советник.
– Да, мы отправляемся на праздник!
– Тогда я пойду собираться, - сказал Мокроус.
– О, нет. Кто-то должен остаться.
– Может лучше оставить кого-нибудь из знахарей?
– Они поедут со мной. Вдруг что случиться. Я ведь еще не поправился.
Мокроус вздохнул и побрел прочь.
– Иногда мне его жаль, - сказал Олег.
– Отчего?
– Даже не знаю.
– Разве он не причастен к бедам, что тут творились до меня?
– Причастен, но все же.
– Перестань, Олег. Отбрось печальные думы и собирайся.
– Я, в общем-то, готов. Только меч возьму.
– Нет. Нельзя приходить туда с оружием. Праздник – это день мира. Никаких битв, драк, потасовок. У нас есть другие способы выяснить отношения.
– Значит, лешие тоже ругаются?
– Конечно. И у нас есть способ решить любой спор. Мы придумали множество игр. Можешь подождать меня на крыльце - я скоро буду готов.
Прежде чем выйти на улицу Олег вернулся к себе в комнату и прочел стих-предсказание еще раз, чтобы если что приметить то, о чем в нем говорится.
Осеннее утро встретило его прохладным ветром и едва ощутимым ароматом сырости. Все вокруг покрылось умирающим золотом. Листья, шурша друг об друга, летали по дворам. Земля, еще влажная от недавних дождей, хранила следы телег, скотины и крестьянских ног. Солнце отдало последние остатки тепла и грело теперь только душу.
На другом конце деревни залаяли собаки. Следом раздался топот копыт. Кто-то приближался к усадьбе. Вот на дороге показалась свора дворняг, а за ними следом выбежали лоси. Четыре великана высотой в три сажени тащили за собой удивительные сани. Плетеные из тонких березок, они больше напоминали лукошко без ручки. Один из лосей лягнул назойливую дворнягу, и вся свора убежала прочь. Сани остановились у крыльца. Вновь показался говорящий ворон, он запрыгнул на сани, прошел по ним, словно оценивая, и перелетел на широкие лосиные рога.