Змеевы земли: Слово о Мечиславе и брате его
Шрифт:
Мужик угрюмо хмыкнул, протянул ладонь:
— Мечислав Миродарович? Наслышан. Зови меня Коптем. Как брат Твердимир?
— В Кряжиче княжит, — изгой решил сменить разговор, что не утаилось от мужика. — Что тут произошло?
— Что тут могло произойти… пришли. Сказали, частокол сломать, а как узнали, что собранное зерно в Глинище вывезено, старосту умучали, велели через неделю вернуть, иначе всё пожгут, баб себе заберут, мужиков в рабы продадут.
— И давно так? — вмешался Тихомир.
Копт
— Второй год. Раньше меном жили. Шкуры, овцы, что с них ещё взять… да и мы им только излишки отдавали, а теперь… чего там, сам видишь. Как с цепи сорвались. Говорят, засуха у них, менять нечего. А как частокол увидели, совсем взбеленились. От кого, дескать, прятаться надумали?
— Частокол в этом году поставили?
— В этом. Думали, охолодим. Куда там, только разозлили.
— А сколько вас всего?
— По окресностям с бабами и детьми — тыщи полторы наберётся, да человек пятьсот в Глинище.
Мечислав переглянулся с воеводой.
— А сколько пришло степняков?
— Человек пятьдесят. Да они уже и не боятся совсем. В том году пятьсот приходило. Так и сказали — за каждого убитого, десяток замучают. Ты пойми — не воины мы, пахари. Я как оружного увижу, за версту обхожу.
— Это понятно, это не огрех. Придётся нам вместе оборону держать. Поможете?
— Куда ж мы денемся… говори, что делать.
— Времени мало, для начала надо место получше разузнать. Верхом ездишь?
— Поехали, броды покажу, пока не стемнело. — Мужичок повернулся к толпе, — Эй, Бажена, подь сюда.
Подошла молодая рыжая баба, на дочь не похожа, больно взгляд цепкий.
— Чего?
— Отряди воинам от щедрот, вишь, умаялись скакать.
— Пусть Чеслава вернут, будет им хлеб и соль.
— Цыть. Покорми людей.
— От тризны что осталось, то и дам. Более ничего нет.
Баба развернулась, и, высоко подняв голову, направилась к избе. Мечислав поманил сотника:
— Огниво! Отряди людей на ужин. Что б к возвращенью мне дичи набили. Костры жгите у подножия в ямах, чтоб с того берега не было видно.
Копт положил ладонь на плечо князя, сжал.
— Скоро стемнеет, растеряешь людей.
— Мои в темноте лучше целятся. Не за что нас ещё кормить. По-нашему мы, по-походному.
***
За частоколом не было видно, но теперь перед князем и воеводой открылась пограничная река. Нет. Не пограничная — Пограничная! Даже Муттер, которую Мечислав протопал вдоль до самого Озера, в самом широком месте не внушала такого трепета.
— В жизни столько воды не видел…
Тихомир покачал головой, ухмыльнулся, подпрыгнув в седле.
— Ты ещё моря не видал.
— Не видал, значит — выдумка, — подмигнул Мечислав воеводе.
Копт
— Тут две реки сходятся, вот и разлилось. Выше по течению в Пограничную впадает Глинища. Видишь раздельную линию? Вода ещё не смешалась.
— Да, заметно. А броды на ту сторону где?
— Ниже по течению — вообще нет, до самых гор. А выше, — новый староста протянул ладонь, поиграв пальцами, — вон. Ближе к лесу, озеро видишь?
— Вижу.
— Это не озеро. Отмель. Там в нерест можно рыбу голыми руками ловить. Воды по колено, так и называем — Большие Броды.
— Так туда ещё надо Глинищу пересечь, верно?
— Верно. Да только на ту сторону мы сами три моста построили. Тот лес, — Копт указал большим пальцем за спину, за холм, — не строевой. Болота, деревья кривые и земля горючая.
— Чего?
— Землю берёшь, сушишь на солнце и в печь — горит лучше навоза! До дальнего леса за дровами пока доберёшься, лучше бы и не брался. Только для строительства используем.
— Интересно, — буркнул Тихомир. — Слыхал, Мечислав, в Блотине о горючей земле?
— Нет.
— Зря. Ты там со сводным братом брагу пил, а мне, между прочим, сказали, что лучше, чем на горючей земле, сталь ковать на горючем камне.
— И такой есть?
— Спроси у Копта.
Копт пожал плечами.
— Есть. Чёрный, как уголь. А жара даёт — не всякая печь выдержит.
— Чего только не узнаешь. Не удивлюсь, если где-то есть горючая вода.
Новый староста посмотрел на князя, как на слабого умом.
— А чем, ты думаешь, степняки частокол сожгли?
Глава третья
Наутро Мечислав велел на сбор урожая идти только бабам, отправил гонцов в хутора, собрал мужиков, разъяснил свою задумку. Некоторые почёсывались, видно, не согласны, но перечить не решаются. Иные приняли с радостью, пошли за топорами, направились рубить дальний лес у Бродов. Трое кузнецов обещались ковать наконечники для стрел, пока руки не отвалятся. Плотники взялись за древки к стрелам, велели лесорубам самое ровное дерево привозить к ним. Князь предложил мастерам самим идти к лесу, да самим и выбирать подходящее. На том и решили.
— Огниво!
— Да, князь, — сотник бросил расчёсывать коня, подбежал словно ошпаренный.
— Не дело нам лёжа на боку княжить. Собирай всю сотню, езжайте на Броды, делайте ямы в проходах. Камень со дна таскайте на наш берег, пригодится. Я тут с делами разберусь, тоже приеду. Времени нет совсем, каждая пара рук на счету.
Сотник кивнул, вложил два пальца в рот и так пронзительно свистнул, что у князя заложило уши. Подбежали Заслон с Корнем.
— Собирайте всех! Айда купаться!