Знаменье Метели
Шрифт:
— Война, тем более между такими сильными противниками и на такой обширной территории не проходит по мановению руки. Ситуация сейчас минимум спорная, и до полного захвата запада гномами еще далеко. Сейчас бои идут за немногие все еще не захваченные города и многочисленные замки и крепости. Имперцы стоят на смерть, их выбивают большой кровью. Все произошло так стремительно только потому, что никто к неожиданному началу войны не был готов. Дураки-стражники на вратах Подбрюшья как-то умудрились сдать легендарную цитадель, а расхлебывать имперцам еще долго придется. Держу пари, что тупоголовые
Старик замолчал, залпом осушил бокал, снова наполнил его из стоящей здесь же глиняной амфоры. Женщина растерянно молчала, подбирая достойный ответ, но долго думать ей не позволили. Ренкрет снова заговорил. Анкхарет молчал, предоставив старшему провести беседу.
— Вот вот. А чтобы напасть, нужно строить и правда грандиозный рискованный план. Повторюсь, бои там все еще идут. А кроме того, остается Край Семи Листьев, с которым нам нечего поделать. И самое главное, остаются еще нальвы. У них с Империей давно сложились хорошие отношения, и я не думаю, что они никак не помогут. Скорее всего тоже скоро вступят в войну. Пойдем на запад — ударят нам в спину с юга. Пойдем на них — в своем лесу они бестелесые, но смертельные призраки. Перещелкают всю армию, и оглянуться не успеем. Что ж, надеюсь ты поняла мою мысль?
Анкхарет добродушно улыбался. Его очень забавляло, как старик отчитывает наглую девчонку.
— И что ты предлагаешь? — все еще свирепо, но уже на так запальчиво отвечала женщина.
— Ждать, — улыбнулся ее собеседник.
— К тому времени, как мы выполним уже сформированную часть плана, пройдет много времени. Ситуация может измениться кардинально. Пока что можно рассмотреть вариант о походе в другую сторону.
— Ты имеешь ввиду северо-восток? — переспросил Анкхарет. Сильтия молча сидела в сторонке на диванчике, сжав пальцами виски и закрыв глаза — ее мучил приступ головной боли, которые случались с ней регулярно, хоть и редко.
— Именно, — ослепительно улыбнулся старик.
— Конечно, это займет много времени. Придется долго идти на восток, к главному тракту, но эта идея кажется мне гораздо разумней, чем переться на запад. Магов там почти нет, как и армии. Пять, может быть шесть Северных охраняют окрестности столицы, еще две-три резервных рассеяны где-нибудь по Шахтерским холмам[1].
— Ты думаешь, мы можем взять столицу? — подался вперед Верховный Ведущий.
— Без предварительной подготовки — нет. Город ведь стоит на отвесной скале, да еще обнесен такими мощными стенами, что как-то воевать с ним бессмысленно. Это просто один из вариантов.
— Ты слишком низкого мнения об имперской армии, Ренкрет. Их очень много, и они грамотно рассредоточены по всей стране. У императора достаточно воинов, чтобы предохраниться от всех возможных инцидентов, в том числе и нашего вмешательства. Сначала нужно дойти до Сокровищницы, а уж только потом думать о дальнейших планах, да с поддержкой магов и грамотным распоряжением войсками, имперцы могут нас дальше Пустынных земель не пропустить.
Воительница гордо расправила плечи и в очередной раз отбросила волосы назад.
— Конечно, что взять со старика? — Ренкрет добродушно улыбнулся, но Эидис заметила в его глазах что-то такое, будто этот самый «старик» задумал нечто, не поддающееся ее интуиции. Впрочем, эта мысль мимолетно промелькнула и сразу же исчезла, но все же успела оставить неприятный осадок в сознании. Этот человек хоть и выглядел безобидным седым стариком, на деле же был опасен, как комок ядовитых гадюк и хитер как тысяча Адских лисов.
— Завтра на рассвете каждый из вас на Парадной площади. И не забудьте про карту. — Наконец произнес Анкхарет, после чего каждый направился в свой штаб.
— Ты не теряешь гибкости с годами, любимая, — широко улыбнулся Ренкрет, лежа на шелковых простынях в обнимку со своей женой.
— А ты все еще силен и полон страсти, дорогой, — хохотнула в ответ Розалия.
— А все же шрамы на моей спине и груди ноют сильнее с каждой неделей, — седовласый мужчина почесал белесую жесткую щетину на щеке, засунул руку под одеяло, провел по трем глубоким бороздам, наискось пересекавшим грудь от левого плеча до правого бока. Горестно вздохнул.
— И меч в моей руке уже совсем не так быстр и смертоносен, как пару десятков лет назад…
— Но он все еще способен пронзить любого, — успокоительно прошептала жена на ухо полководцу.
Он не ответил. Его разум переместился куда-то далеко, в пучины прошлого. Лицо подернулось непроницаемой жестокой маской, а левая рука сильнее сжала плечо жены. Но воин опомнился, на его изрезанное морщинами и шрамами от порезов лицо вновь опустилась немного грустная печать равнодушия и умиротворенности.
— Эй! Ты чего задумался?
Ренкрет как-то отстраненно посмотрел на жену, несколько мгновений доводя до блуждающего где-то в прошлом сознания нынешнюю ситуацию.
— Я просто… Прости. Думаю о предстоящем походе. — Взгляд воина впился в деревянный потолок.
— Ты все еще думаешь о том, чтобы… — начало было Розалия, но муж прервал ее.
— Конечно, Розалия! Конечно я хочу этого. Больше — я обещал своей матери, когда уходил из дома! Плевать, кто стоит у меня на пути. Я обязан.
Видя пыл, с которым ее муж настаивает на своем, она отвернулась. Понимая, что отговорить его не получится, все же продолжила, движимая каким-то инстинктом:
— Перестань. Ты уже не в том возрасте, когда можно пускаться в рискованные авантюры и интриги. Тебе следует подумать о здоровье, отказаться от всего этого.
Ренкрет посмотрел жене в глаза, поцеловал, прижал к себе. Какое-то время они лежали молча.
— Знаю, любимая, знаю… Но мое здоровье скорее подорвется от этого. Я начну дряхлеть и становиться слабее от ничегонеделанья. Когда в моих руках мой верный фламберг, я чувствую силу, клокочущую в моем старом теле. Его тяжесть предает мне веры в себя и в победу над любым врагом. А когда я командую войсками, во мне пробуждается другой человек — гордый, молодой и амбициозный. — Проговорил воин, и с каждым словом его голос крепчал и был подобен громовым раскатам в сезон Гроз.