Золотое дно (сборник)

Личутин Владимир Владимирович

ты хороший. Он еще пинать меня задумал, кулацкая

душа. Я все расскажу, меня Советская власть в обиде

не оставит. С лава богу, не в старое время живем. Пой­

дем, сынушка, пойдем. Погляди на него еще раз, какие

паразиты бывают.

Талька показалась из-за угла, она пятилась задом,

нащупывая носками половицы, чтобы не споткнуться,

в одной руке — огромный чемодан, в каких южане обыч­

но возят на базары фрукты, локоть оттягивал узел, н а­

верное,

с подушками, и поверх него леж ал меньший

сын. Геля еще какое-то время смотрел на тяжелую

Талькину спину и думал: «Неужели он когда-то любил

эту женщину?..» Потом спохватился. И, уже болезненно

ж алея ее, побежал на крыльцо.

— Если уйдешь, больше не приходи! — еще услы­

шал Геля последние слова и столкнулся с холодным

10*

291

взглядом близко поставленных глаз. Понтонер сразу

ж е отвернулся и пошел назад, хлюпая по мосткам про

сторными калошами.

Подавись своим житьем, все одно сдо-хнешь! ——

вопила Талька. Потом спохватилась, что кричать уже

некому, устало уронила чемодан, уселась на него, как

на вокзале, широко расставив ноги.

Старший сын, тонкий, как ивовая ветка, стоял р я­

дом, опершись рукой о покатое материно плечо, в боль­

ших глазах его были старческая печаль и недоумение.

А Талька, мельком взглядывая на Гелю, вывалила бе­

лую, разбухшую от молока грудь и, чуть заслонив ее

плечом, ткнула в рот малому:

— Н а, ешь давай... Пинать задумал. Меня мамушка

за жизнь ни разу не задела, а он, злодей...

Л иза Чудинова, которая до сих пор спокойно стояла

в тени костра спиной к Тальке и все так ж е мерно и

ровно склады вала поленья, подталкивая их ладонью,

словно бы она была слепая и глухая, тут не сдержалась,

бросила холодно:

— Вот поживи-ко одна, помайся, как мы стра­

дали...

Но Талька промолчала, лишь посунулась вниз, сгор­

билась над ребенком еще больше.

Куда ты сейчас? — спросил Геля, вдруг подумав,—

что на дворе вечер и куда же денется эта, в общем-то

не чуж ая ему женщина, которая когда-то разбудила

в нем первую и самую светлую любовь.

— У меня мама в Городке, к ней поеду...

— Куда хочет пусть девается, — желчно откликну­

лась мать.

— Не бойся, к вам не полезу, — с вызовом сказала

Талька, подняв голову с тяжелой копной волос, и Геля

мельком подумал, что лицо ее, чуть оплывшее, поте­

рявшее четкость очертаний, по-прежнему привлекатель­

но.

— Хватит, ну хватит

вам, — оборвал Геля перепал­

ку. — Скоро ночь, куда сунешься?

— Добрые люди приветят...

— Больно ты кому нужна, королева, — обернулась

мать. — Ну как, больно хорошо теперь? С двоима-то

потаскайся, подними-ко двоих, вырости, тогда поймешь

чужое страдание.

292

— Me бойся, к вам не полезу, — зло повторила

Талька и спрятала грудь в лифчик. — Пойдем, Тиша,

мальчик мой. Пойдем от этих зверей подальше.

— Мы звери, это мы? Ах ты, сука! Поди отсюда,

а то сейчас пропинаю, чтобы духом твоим здесь не пах­

л о ! — зло крикнула Л иза Чудинова.

— Ну хватит тебе, — пробовал заступиться Геля.

— Чего хватит, чего хватит? Тоже мне заступник.

М ожешь и ты проваливать. — Она подскочила, пнула

ногой чемодан. — Все проваливайте, чтобы и духу в а ­

шего здесь не было. — Зап л акала навзрыд, расслаб­

ленно побеж ала в дом, и оттуда, из сеней, еще слабо

донеслось: — Все, все проваливайте...

У Тальки было меловое, оплывшее лицо, белые губы

мелко дрожали, но в темных глазах, нарочито безраз­

личных, не промелькнуло и тени тревоги или иного

чувства, как ни вглядывался Геля в их черную глубину.

Талька так и стояла, тупо одергивая на груди оборки

и потряхивая ребенка. Потом, будто не видя Г ел и ,—

а может, она и не видела его, — убитая неожиданным

несчастьем, подхватила чемодан и, подволакивая ноги,

пошла на улицу.

— Куда ты? — пугливо спросил Геля, слыша, как

больно стучит в висках и ж арко раскалы вается голова.

Он оглянулся и увидел в просвете окна неясный рас-

плыв материнского лица, мелькнула ее рука, и вырезная

занавеска задернула стекло.

— Тиша, пойдем ко мне, я тебе кисточку подарю ,—

позвал Геля.

Тонкий, как стебель, мальчишка по-совиному глянул

на мать, и слабая рука его с громадным узлом на лок­

те неуверенно задрож ала.

— Пойдем, чего ты, мужик или кто? Вместе рисо­

вать будем. А мамка пусть идет куда хочет.

— Отстань, чего прилип, как смола, — вяло отмах­

нулась Талька.

— А, да ну вас! Как нелюди какие. С вами только

так нужно поступать, — вдруг вышел из себя Гелька,

выдернул из Талькиной руки чемоданище, который ока­

зался неожиданно тяжелым, словно набитым камнями,

и, не оглядываясь, поволок его в дом. Угарно кружилась