Золотой ребенок Тосканы

Боуэн Риз

Мне бы хотелось сначала помыться, хотя впопыхах я натянула вчерашнюю одежду, но я не стала спорить с Паолой, ведь она была так добра ко мне. Я последовала за ней в сад.

— Давай посмотрим, — сказала она. — Помидоры — да, многие поспели, будет что собрать, но лучше сделаем это завтра в последний момент. А тут бобы. Их нужно есть молодыми, как раз такими, как сейчас. Фасоль начнет зреть через пару недель. — Паола остановилась, присматриваясь к высоким метелочкам каких-то листьев. — Спаржа. Я бы для себя побольше оставила, но урожай в этом году щедрый. Ладно. — Она продолжала идти вперед, двигаясь со скоростью и грацией, удивительными для такой крупной женщины. —

О, смотри, Анджелина, цукини зацвели. Отлично!

Я наблюдала за тем, как она осматривает крупный желтый цветок.

— Что вы с ними делаете? — спросила я. — Вы умеете готовить цветы?

— Конечно. Цветы цукини съедобные. Мы их фаршируем, и это очень вкусно! Если хочешь, я приготовлю их сегодня вечером, и ты попробуешь. А потом еще долго будем с плетей кабачки собирать.

Я заметила какое-то растение, удивительно контрастирующее с окружающим порядком огорода Паолы. Оно было похоже на гигантский чертополох.

— Но вот это же явно несъедобное, — сказала я, указывая на колючку.

— В вашей стране разве не растут артишоки? — Паола была удивлена.

— Никогда не видела раньше ничего подобного.

— Тогда пожарю немножко для антипасто [40] . Ох, и вкусные же они! Тебе понравятся.

Наша маленькая инвентаризация продолжилась. Мы обнаружили, что вишня поспела и даже абрикосы начали созревать, а персики еще придется подождать.

— Соберем фрукты сегодня вечером после захода солнца, и спаржу тоже можно будет срезать, но помидоры и цветы — их придется собрать в последний момент. — Лицо Паолы осветила довольная улыбка. — Отлично! Завтра на ярмарке нам будет что предложить.

40

Традиционная итальянская закуска, подаваемая перед основным блюдом.

И мы пошли за ней обратно к дому.

Я вернулась к себе, чтобы взять мочалку и полотенце, с нетерпением предвкушая возможность всласть полежать в ванне. Роясь в сумке в поисках чистого белья, я вдруг заметила листок бумаги, торчащий между планками ставня на моем окне. Вчера его точно не было. Я подошла и не без усилия вытащила его. Это был конверт. Я села на кровать и открыла его. Когда я доставала письмо, три предмета упали на одеяло. Я осмотрела их один за другим. Оказалось, что это маленькая булавка с головкой в форме многолучевой звезды, тряпица с засохшими следами чего-то бурого и банкнота с надписью «рейхсмарка». Немецкая банкнота времен войны.

Я положила все это обратно на одеяло и попыталась прочесть письмо. Почерк был неразборчив, да и мои знания итальянского были весьма скудны. Я сходила за словарем и начала переводить медленно и старательно.

Я хочу рассказать Вам правду о Софии. Я знаю. Я до сих пор молчал, опасаясь за свою жизнь, но Вы нездешняя. Я отведу Вас якобы посмотреть на овец, и мы сможем поговорить без посторонних глаз.

Подпись отсутствовала, но было ясно, что писал Джанни. Ведь это именно он звал меня посмотреть овец прошлым вечером. Моя рука, держащая письмо, задрожала. Переведя взгляд на предметы, лежащие на кровати, и не имея понятия, что все это значит, я почувствовала, как меня охватывает страх. Не потому ли Джанни был убит, что собирался рассказать мне правду о событиях, произошедших во время войны?

Глава 20

ДЖОАННА

Июнь 1973

года

Я подобрала с одеяла три загадочные вещицы и держала их в руках, рассматривая и размышляя, что они могут означать. Немецкая банкнота — это понятно: немецкие деньги. Видимо, кому-то заплатили немецкими деньгами. Но остальное? Взяв задубевший обрывок ткани, я поднесла его к носу и понюхала, пытаясь разобрать запах краски, но тут же отдернула руку. Это была не краска. Запах характерный, слегка металлический, неужели — кровь?! Я поспешно собрала вещицы и запихала их в носок одной из моих запасных туфель, там они будут надежно спрятаны. Затем сложила письмо и сунула его обратно в конверт, который на всякий случай аккуратно припрятала между страницами словаря.

Я никому не могла обо всем рассказать, это ясно, как день. Даже Паоле. Нельзя подвергать ее такому риску. Теперь я поняла, что Джанни пытался проводить меня вчера вечером вовсе не потому, что надеялся на свидание. Он хотел мне что-то сообщить. Он знал правду о Софии. Должно быть, ему было что-то известно и о моем отце. И этого хватило, чтобы лишить человека жизни! Я смотрела сквозь решетку на окне на ослепительно яркое солнце. А вдруг за ним следили прошлой ночью? Что, если кто-то, прежде чем ударить Джанни по голове, видел, как тот проталкивает конверт через решетку и ставни моего окна? Значит, я в большой опасности. Запоздало я поняла, что надо было просто оставить конверт там, где я его нашла. Тогда любой, кто придет его искать, поймет, что я ничего не знаю о содержимом. Но, увы, теперь слишком поздно…

Самое разумное для меня сейчас — вернуться во Флоренцию и сесть на ближайший поезд до дома. Выехав из страны, я окажусь в безопасности. Но карабинеры сказали, что мне нельзя покидать регион без особого разрешения. Я не могла сесть на автобус, и любой, кто подвезет меня, может нарваться на неприятности, потому что способствовал моему побегу. Я — в ловушке! Единственное, что может меня спасти, постоянно быть на виду у Паолы. Она не допустит, чтобы со мной случилось дурное.

Схватив мочалку и полотенце, я пулей бросилась обратно в дом.

— Да, ванна тебе явно не помешает, — прокомментировала Паола, заметив, как я запыхалась. — Успокойся, деточка. Забудь о том, что ты видела, и об этих людях. Джанни и его ошибки не имеют к нам никакого отношения. Пусть Бог упокоит его душу, а также помилует его бедную жену, которая осталась одна. Теперь ей придется туго, как и мне. Следить за овцами и делать сыр ей не по плечу. Надо будет сходить и утешить ее, но не сегодня. Может, она еще правды-то не знает, бедняжка.

Паола провела меня по длинному, выложенному плиткой коридору в просторную ванную комнату с большой ванной на ножках у стены. Она включила воду и отрегулировала температуру.

— Вот и прекрасно, — удовлетворенно кивнула она, закончив. — Не спеши, получай удовольствие. Пусть все твои заботы уйдут с этой водой.

Пока ванна наполнялась, я почистила зубы. Ни за что не буду пользоваться водой из этого ужасного колодца, разве только для смыва в туалете! Я опустилась в теплую воду и, откинувшись назад, уставилась на высокий потолок, пытаясь расслабиться. Заметив, что в окно ванной тоже вставлена решетка, я испытала облегчение: хотя бы ненадолго я была в безопасности.