Золотой Змей
Шрифт:
Я кивнул. Это было ожидаемо. Разве что я сомневался, что войсками Таэна на самом деле командовал Койранос. Фанго продолжил:
— До меня дошли сведения, что лорд-выборщик герцогства Кантикар из Золотой Империи послал две тысячи всадников через горы в Золотую Империю.
— Железная Империя напала на Золотую?! — поразился я.
— Я уверен, что нет. Мне сказали, что лорд-выборщик отправил войска на помощь Золотой Империи.
— На помощь? — этому я поразился ещё больше.
— Мне так сказали. Я планирую уточнить это, — развёл руками Фанго.
— Что-то ещё? — заглянул я ему в глаза.
— Сотни мелких вещей,
— Ладно, — я развернулся. Мы были уже рядом с комнатой, где сидели Вокула и его писари. Кивнув стражнику у дверей, я вошёл внутрь.
Вокула встал и отвесил сдержанный поклон. Выдрессированные писари по одному моему небрежному жесту заторопились к выходу. Я подошёл к Вокуле и спросил:
— Что бы могло упрочить положение правителя? Как у народа, так и у знатных людей?
Вокула думал недолго.
— Совместная победа над опасным врагом. Но только если эта победа быстрая и сравнительно бескровная, — ответил он.
Я кивнул. Я тоже так думал.
— Что скажешь о моей тётушке Розе? — задал я следующий вопрос.
— Она собрала слишком много сил в своих слабых женских руках. Нет ничего, что свидетельствовало бы о её злоумышлениях против вас, мой сеньор. Однако она всего лишь женщина, её разум ветрен. Она может поддаться настроению, и потому её поступки не поддаются моим прогнозам.
Я подвинул простой неудобный стул и уселся. Задумчиво посмотрел сначала на Вокулу, потом на Фанго.
— Сядьте. Нам надо подумать, как убить двух ворон одной стрелой.
Внезапно в коридоре раздался топот. Через минуту в комнату ворвался Сперат.
— Мой сеньор! — он выглядел взволнованным. Я вскочил, схватившись за меч на поясе. — Я только что с западной стены! Я видел это сам! Не хочу вам врать, но то, что видел, могу сказать!
— Спокойнее. Расскажи по порядку, — отрывисто приказал я.
— Всадники Дьева. Пришли на ратное поле и кричат, что страшные чудовища пробудились совсем рядом с Караэном. Они говорят странное — о вампирах, но не совсем, о чудовищах, огромных великанах, сотканных из тьмы, — Сперат сорвал фляжку с пояса и отхлебнул из неё. Я терпеливо ждал. — В другой раз я бы сказал, что эти люди несут нелепость. Но меня позвали подняться на стены. И я увидел на западе Покров Тьмы. Если это не та же магия, что скрывала от солнца армию неживых, то так на неё похожа, что даже мать бы перепутала! Только эта колдовская туча больше! Много больше! Она застилает треть горизонта!
Сперат выдохся.
— А скажи, Сперат, — спросил я. — Покров прямо над замком семьи Дар?
Сперат подумал и ответил:
— Нет. Я бы сказал, что середина — прямо над Воющем Камнем.
Глава 25
Змей в толпе
Я не знал, что ждёт нас под Воющим Камнем, и, честно говоря, мне было плевать. Помню своё почти полуобморочное состояние перед первой битвой. Помню нервы и трепет во время остальных. Сейчас мне было плевать, что там — вампиры, скелеты, козни Инобал или очередное восстание. Ха… Восстание. Я слишком часто слышал это слово в контексте истории. И всегда представлял его иначе — чем-то вроде революции. Нет, восстание — это когда кто-то кого-то режет. Но не ты. Хотя, теоретически, это происходит там где всех режешь только ты. Но это теоретически. На практике…
Феодальная, демоны её топчи, раздробленность.
В любом случае, я был готов, собран, но спокоен. Правда, про других так сказать нельзя. Сперат явно нервничал — он видел тьму и рвался развеять её, Джевал скакал туда на разведку, Вокула уже считал в уме возможные убытки, а я видел возможность. Если Караэн хочет герцога, я дам им герцога — такого, что запомнят. Если Караэн не хочет герцога — тем хуже для него. Угроза, пусть даже смутная, — лучший клей для власти. Я объявил «тотальную мобилизацию», наняв зазывал, специальных людей, что делали объявления, и просто артистов бегать по контадо и кричать на каждом углу: «Чудовища у Воющего Камня! Враг у ворот! Все, кто может держать оружие, — к стенам!» Понятие «чудовища» тут — не просто слово из сказки. А остальные слова — уже мои. Беспардонный плагиат, но пусть докажут.
К моему удивлению, Караэн откликнулся. Арсеналы в Старом городе распахнули двери, и к полудню у западных стен собралась огромная толпа. Это была не армия — это было столпотворение, хаос из пяти тысяч душ, стёкшихся из контадо и предместий. Среди вполне справных крестьян в ладных кожаных бронях и кольчужных сетках поверх толстых стёганых шапок, с копьями и щитами, попадались мужики в рваных рубахах с вилами и топорами, бабы с кухонными ножами, подростки с рогатками и палками — все орали, толкались, размахивали своим «оружием». Кто-то притащил старые щиты, кто-то — переделанный сельхозинвентарь. А то и вовсе не переделанный. Впрочем, попадались и неплохие клинки, видимо, вынутые из дальних сундуков. Над полем, где проводились «тренировки» караэнских сотен, висел гул, как от растревоженного улья, а пыль поднималась в небо, мешаясь с дымом от костров, что уже жгли самые хозяйственные. Человеческий навоз, пот и проклятья — вот чем пахла моя «армия».
Впрочем, не только этим. Ещё она пахла надеждой. Каждый надеялся получить «серебряный ключ» — привилегии, что достались ветеранам битвы у канала. Они стали уже довольно значительны — я не улавливал деталей, но во многом именно эти привилегии спровоцировали восстание гильдий. Дело в денежных потоках. Но я был не против — мне выгоднее иметь дело с пятью, а лучше с десятью тысячами привилегированных «граждан», чем с четырьмя гильдиями. Сейчас мне очевидно, с гильдиями сразу надо было кончать, а не договариваться. Система сдержек,, и противовесов хороша, когда все тихо и спокойно. А если лодка твоего города попадает в бурные воды истории, то все эти сдержки тебя опутывают как колодки, а противовесы больно бьют по голове и заднице. Но тогда у меня не было сопоставимой силы и влияния. А вот прямо сейчас — есть.
В самом Караэне ополчение было заметно лучше. Примерно тысяча горожан — более-менее организованных — собрались у Великого Фонтана, уже разбитые по отрядам в пару сотен. Это были ремесленники, лавочники, охрана купцов с самими купцами и даже местные городские аристократы — те, кто давно продал слишком дорогих в содержании лошадей и превратился в наёмников для своих. Их кольчуги блестели на солнце, копья покачивались над толпой, а вокруг фонтана, где вода плескалась в мраморной чаше, они выстроились неровным кольцом. Но даже здесь чувствовалась неуверенность — глаза бегали, голоса дрожали. Они пришли, потому что боялись, но не меня. Я ещё не решил, хорошо ли это.