Зверь выходит на охоту
Шрифт:
Что дальше – она не знала и не думала.
Но разве это важно? Принятое решение угомонило тоску, дышать стало легче. Холодный комок в животе сделался меньше и перестал давить так сильно. Она была одинока, но у нее появилась цель. И, достигнув цели, она перестанет быть одинокой.
Это ничего, что закат близится, а дни по-прежнему коротки. Она достаточно проспала нынешней ночью. И в темноте, пусть и не так, как днем, но видит.
Накато помчалась, не оглядываясь, обратно – к югу. Только забирала теперь понемногу на запад. Так она выйдет к Кхорихасу или его окрестностям – не столь важно.
*** ***
Чтобы войти в город, пришлось заплатить мелкую серебряную монетку – шелкопик.
Вот так-так! Интересное новшество бытует в Ошакати. А люди не удивляются, не возмущаются. Некоторые загодя готовят оплату. Стало быть, давно привыкли.
Недаром, видать, Ошакати – самый старый город на всем Желтом юге – об этом Накато давным-давно рассказывали.
Ошакати стоит на земле почти целую сотню лет. Неудивительно, что за это время правители его придумали взимать плату за право пройти городские ворота. Да и сами ворота, и стена значительно превышали даже то, что она видела в свое время в Мальтахёэ – одном из самых крупных и могущественных городов равнины. Что ж, шелкопик так шелкопик. Какая ей разница? Невелика трата. Деньги она носила всегда с собой, в кошеле на ремне вокруг пояса под одеждой. А заработала в лавке в Рунду она немало. В дороге не тратила. Даже грабить никого не пришлось. Сейчас главное – она дошла до Ошакати! Да, это даже не половина дела, а только самое начало. Но самая широкая река начинается с небольшого родника, пробившегося из земли.
Несколько декад назад она даже не знала, в какой стороне находится Ошакати. Не знала, что город лежит у моря – как и памятная Энхана. Только располагается на оконечности полуострова Галиктов.
Почему полуострову дали такое странное название? Наверное, когда-нибудь она узнает и об этом. Сейчас это неважно. Накато помимо воли принюхалась, пытаясь уловить забытый запах моря – соли, свежести и чего-то неуловимо радостного и будоражащего. Но воздух пах рыбой и чем-то остро пряным. Как переперченный суп с рыбой.
Тоже неважно, - одернула себя девушка. Ей первым делом нужно найти жилье, устроиться. Потом можно и осмотреть город, и решить, что делать дальше.
Бродить по окраинам пришлось до позднего вечера. Задача – устроиться на ночлег – оказалась не такой простой, как казалось поначалу. Все ночлежки, все постоялые дворы и доходные дома оказались забиты под завязку. Куда ни ткнись – всюду она получала отказ. Поужинать удалось, но на ночлег Накато уже подумывала устраиваться прямо на улице.
Как ни странно, прибежище нашлось близко к центру города, неподалеку от громадной рыночной площади. Хозяйка общественной бани предложила место в одной из остывших купален.
Ничего другого не было, и уставшая после долгой дороги Накато согласилась. Она слышала, что городская стража забирает с улицы заснувших людей в крепость.
По крайней мере, так было в Кхорихасе, Мальтахёэ и Рунду. Она, разумеется, могла устроиться и на крыше. Но зачем, если в бане удобнее – пусть даже и в сыром закутке. По крайней мере, можно не волноваться, что свалится спросонок с крыши. Переночевать ночь – а завтра видно будет. Если
*** ***
Накато бродила бесцельно по городу. Росла растерянность.
Где эта знаменитая башня Ошакати? В центре города полно высоких, богато изукрашенных зданий самых разных форм. Настоящие дворцы, окруженные садами и фонтанами, огороженные высокими стенами со стражей на воротах. Но ничего, похожего на башню колдунов.
И ни единого храма. Последнее ошарашило Накато. Быть может, храмы находятся где-то за пределами города – как в Мальтахёэ находятся за городской стеной сады, в которых скрывается дворец правителя и дома важных сановников?
Ошакати оказался куда больше, чем любой из городов, в которых прежде доводилось бывать девушке. Рыночная площадь, неподалеку от которой она исхитрилась найти ночлег, находилась сравнительно близко к городским воротам. Рыночная площадь оказалась одной из нескольких, имевшихся в городе – но отнюдь не единственной. Центральная часть Ошакати находилась далеко оттуда. Это Накато поняла уже, побродив с полдня по городу. К центру, где высились дворцы, она выбралась незадолго до полудня.
После – направилась к окраине. Вдали от ворот город представлял собою настоящие трущобы – тесные и грязные. Подобного Накато не видела больше нигде.
Трущобы кишели грязными, нищими людьми. Она едва зашла туда и поспешила унести ноги. Только чудом кошель, находящийся под одеждой, не стянули. Она даже не представляла, что на свете существуют настолько бесстыжие и наглые воришки, готовые бестрепетно залезть под тунику!
После трущоб повернула в сторону, где, как ей казалось, должно находиться побережье. Нужно ведь взглянуть на море! Она так давно его не видела.
Быть может, возле порта удастся найти ночлег еще на одну ночь. За целый день она так и не придумала, что ей делать дальше. До Ошакати дошла. Но где и как искать сына? Как она проберется в знаменитую башню колдунов и вытащит оттуда своего ребенка, если ей даже найти эту башню не удалось?!
– Эй, красавица! – оклик заставил вздрогнуть.
Это ей, что ли? Года два ее уже никто так не называл. Накато в растерянности обернулась на голос.
Молодой, богато и чисто одетый мужчина. Украшение всего одно – зато какое! Пряжка с крупным ярко-желтым камнем, оправленным в серебро, скрепляющая края плаща. А плащ – густо окрашен в темно-синий цвет. Человек явно из весьма и весьма зажиточных! Незнакомое лицо. Уложенная ровными локонами борода. Прямой взгляд, в глубине темных глаз притаилась смешинка.
Это он, что ли, счел ее красавицей?! Ее, в грязной после всех похождений, некрашеной тунике, с коротко остриженными волосами?
Накато в растерянности провела пальцами ото лба к затылку. А волосы-то отросли! Она и не заметила. До того ли было в дороге?
– Ты ко мне обращаешься, обо? – переспросила она робко.
Голос прозвучал хрипло – она слишком привыкла молчать. А последние декады и вовсе не раскрывала рта. С кем бы ей было разговаривать? Только изредка, спохватившись, вознесет мольбу ветреной, могущественной Нефер, прося не забывать бывшую рабыню.