Зверь выходит на охоту
Шрифт:
В Ошакати странные нравы. Нигде таких Накато не встречала. Следовало изучить их получше, прежде чем что-либо предпринимать.
*** ***
Пара-тройка раз в декаду – чаще Отино не приходил. Однако к его приходу непременно должна была быть приготовлена еда и напитки. А Накато должна была ждать его нарядная, веселая, готовая ублажать и развлекать хозяина.
Да, появлялся он раз в несколько дней. Но на деле ей приходилось все время быть наготове. И это порядком утомляло.
Когда
А потом ей пришлось сдерживать смех, когда та принялась разъяснять, закатывая глаза кверху.
– А почему выходить-то нельзя? – полюбопытствовала она, когда Лумузи – так звали хозяйку – закончила объяснения. – Обо Отино был недоволен, что я выходила в город… А я хотела погулять, город посмотреть. Я никогда не видела такого большого и красивого города.
– Ты ж говоришь, что в городе жила! – фыркнула Лумузи.
– Жила, - согласилась Накато. – В Рунду и в Кхорихасе. Когда я впервые увидела Кхорихас, - она смолкла, вспоминая, как впервые глядела с высоты на город. – Глазам не поверила. И не знала, что такое бывает, - проговорила мечтательно. – Но Ошакати куда больше и красивее и Рунду, и Кхорихаса.
– Не дело это – женщине бродить по улицам в одиночку, как бродяжка или гулящая! – прихлопнула Лумузи, нахмурившись. – Только не говори, что где-то такое позволяют.
– Впервые слышу о таком, - искренне отозвалась Накато. – Ни в Кхорихасе, ни в Рунду мне никто ничего подобного не говорил. Когда я служила в доме… одного человека, я свободно выходила в город и на базар, если была свободна в это время. И никто меня не останавливал, не ругал за это. Я удивилась, когда мне обо Отино сказал, - она опустила взгляд. – А еще у вас много женщин ходит в покрывалах, хотя тепло. Даже жарко.
– Приличная женщина не может ходить по улице, не покрыв голову, - воскликнула Лумузи. – В Кхорихасе, я слыхала, нечестивцы живут и дикари! Лет пять назад о Кхорихасе никто и слыхом не слыхал. То деревня была. А если порядочная – следует еще и лицо прикрыть, - она распалялась все больше. – И на улицу просто так, без большой надобности, выходить не следует. У приличной женщины и дома дела найдутся. А шляются только гулящие бездельницы!
– Гулящая – это та, что телом торгует, - задумчиво проговорила Накато. – Выходит, я – гулящая. И бездельница – не работаю ведь.
Тут уж Лумузи пришлось опускать глаза в пол и теребить край туники, не в силах придумать должный ответ.
– Ты обо Отино все-таки не серди, - выдавила она наконец. – Он тебя в чистый дом взял! Ты теперь не можешь ходить по улицам и торговать телом.
– Я не телом торговать на улицу выхожу! – возмутилась Накато. – На что мне, когда обо Отино меня к себе взял. Или я совсем без понимания?!
– Да кто ж вас, горских девок, знает, - ехидно поддела Лумузи. – Ты вот эдакое болтаешь!
– Я ведь тебя нарочно расспрашиваю, чтобы промахов не совершать, - укорила Накато вроде
– Да рада была услужить, - фыркнула Лумузи. – Быть может, прикажешь что?
– Спасибо, - Накато слегка мотнула головой. – Все в порядке, и к приходу обо Отино все готово. Прости, что задержала с болтовней. Я позову тебя, если нужно будет.
Лумузи вышла. Быть может, попросить у Отино другую служанку? Хозяйка относится к ней со слишком уж явной неприязнью.
С другой стороны – ей, Накато, это совершенно не мешает. И не трогает ее. Опять же, на вопросы отвечает обстоятельно, хоть и кривится. Может, и о башне Ошакати удастся расспросить ее? Не сразу, правда. Ну, да и с новой служанкой придется вести себя осмотрительно – мало ли, что у той окажется на уме?
Решено – пока что будет корчить из себя простушку. Спешкой можно все погубить – не стоит суетиться.
*** ***
В очередной раз Отино заявился не один – с парой друзей. Накато пришлось танцевать для них, петь песенки горских пастухов, угощать щербетом.
Как бы эдак в скором времени не обзавестись новым младенцем! Трое сразу. Однако опасение – что придется укладываться еще и с друзьями ее нанимателя – не оправдалось: троица всего лишь провела веселый вечер и убралась восвояси уже за полночь, изрядно навеселе. Даже Отино в этот вечер к ней не прикасался.
Может, бросить все да убраться подальше от горе-нанимателя? Выходить нельзя, сиди дни напролет дома и прихорашивайся. Уйти – и вся недолга. Деньги у нее остались еще с работы в Рунду. На первое время хватит.
Пусть Отино себе новую кадынью ищет.
Останавливало одно: она пока не изучила как следует нравы в Ошакати. Может статься, ее уход на улицу повлечет неприятности, которых она не может пока предвидеть.
В конце концов, хозяин Отино добрый и щедрый, к дурному не принуждает. Был нынче, возможно зайдет завтра – один. Или нет. Приходит не каждый день, так что после каждого его посещения можно ждать нескольких дней отдыха. Ну, и выбираться через окно ночью, чтобы осматривать город, ей никто не мешает.
Жаль, конечно, что нет при себе колдовского амулета, что дарует невидимость! Да где ж его возьмешь.
*** ***
Об амулете невидимости Накато не единожды вспоминала.
В Ошакати по ночам было куда светлее, чем в Кхорихасе и даже Мальтахёэ. Улицы освещались так, что можно было бы читать, сидя на любой крыше.
А еще по улицам ходила стража. Патрули по четыре человека обходили каждый квартал. Оставалось только диву даваться – сколько же стражников всего в городе, если такое количество обходит ночной город. Днем – как показалось Накато – их на улицах было куда меньше.