Зверь выходит на охоту
Шрифт:
– А ты откуда знаешь? – Накато сделала вид, что не заметила нахального тона.
– Да ниоткуда! Прости, госпожа, я заболталась, - она моментально сменила голосок, вновь потупила глазки, низко поклонилась. – Быть может, ты хочешь чего-нибудь еще? Какие будут приказания?
– Пока никаких, - растерялась Накато. – Спасибо за твою заботу…
Служанка развернулась спиной и, ни слова не говоря, направилась восвояси. А бедрами-то виляет! Ни дать, ни взять – девица из развеселого квартала. Был такой в Рунду – тамошние обитательницы привлекали проезжих купцов. Вся ее подобострастность улетучилась, как
Эк ведь ее угораздило выдать себя. Хотя что она выдала? Что умеет краситься и наряжаться? Так и иные переносчицы грузов, и служанки в дешевых похлебочных и серьги носили, и браслеты. Иной раз и наряжались в крашеное и вышитое. С чего бы ей нельзя?
Она оглядела себя в зеркале. Вот гладкая прическа выглядит нелепо. И с короткими волосами ничего особенного не придумаешь.
Стоит заплести косы и вплести длинные ленты с бусинами на концах. Она когда-то так делала. Можно взять шелковые шнурки зеленого или черного цвета. Как подрастут волосы – будет укладывать локоны или косы. Интересно, скоро ли явится Отино? Не просто так ведь он привел в эти покои девицу с улицы.
А сидеть в комнатах и ждать – тоскливо. Хотелось выйти наружу и пройтись по улицам, оглядеть город, который увидела мельком. За день-то весь его не обойти.
Придется запастись терпением. Ничего. Терпеливый получает больше. Побеждают не только решительные, но и те, кто умеет ждать.
*** ***
– До чего все-таки вид бывает обманчив! – произнес знакомый голос.
Раздался звонкий смех. Накато замерла на нижних ступенях. Безотчетное чувство подсказало, что она не зря решила спуститься по черной лестнице.
Осторожно выглянула. Кухня. На скамейке возле стола сидит ее служанка, подперев голову рукой. Кухарка – что странно – терпит ее, не выгоняет. Напротив – кивает, соглашаясь.
– Я ведь думала – девица из горской деревни, - продолжила служанка.
– А на деле? – хмыкнула кухарка. – Незаконная дочка сановника или магистра?
– Тьфу ты, скажешь! – махнула рукой служанка. – Плюнь! Эта-то, черная, как сажа? Где ты таких дочек сановников видела – пусть и незаконных? Нет, - она покачала головой. – Не в том дело. Я просто думала – эта из простушек. Еще удивилась – чего это обо Отино на таких потянуло? Из купальни меня выставила – сама, мол, все. Стесняется. А это – штучка! Ты бы видела, как она вырядилась, когда из купальни вышла. Не всякая гулящая так раскраситься сумеет. Бус навертела, надушилась. У меня челюсть отвисла! А она мне – знаешь, и говорит: а ты, мол, чего думала – я, мол, давно уж в содержанках хожу да не стыжусь. А что улицы мела где-то – так это покровителя подходящего не нашлось, - она снова рассмеялась, будто колокольчики зазвенели. – Сама, понимаешь, назвалась. Что у этих горских девок на душе?! Ни стыда, ни ума!
– Удивляюсь я, госпожа, как ты терпишь, - проговорила кухарка. – Ведь пятый уж год!
– А что делать? – та пожала плечами. – Ты ж знаешь, в какую развалюху превратил этот дом мой муженек! И каких трудов мне стоило все это привести в порядок, - она вздохнула. – А обо Отино платит щедро. Мой постоялый двор превратился в притон – что ж! Как расплачусь с долгами – так можно будет подумать и о пристойности. А то ведь с нашими долгами
– Да уж. Благодарение богам, что есть щедрые постояльцы!
– То и правда, - хозяйка дома покивала. – Я стараюсь почаще об этом думать. Благодарение богам, что я могу вести благопристойную жизнь. Кто знает, что нас ждало бы, если бы у нас отобрали дом!
Вот так дела. Служанка – на деле хозяйка дома. А держится до чего подобострастно! И совсем не так юна она, как показалось на первый взгляд. Если хозяйкой этого дома ходит пятый год. И она, Накато, здесь далеко не первая. Впрочем, хозяйка уже проговорилась.
Ну, да невелика важность. Накато неслышно проскользнула мимо входа в кухню. Она-то шла в город, прогуляться. Отино не было ни вчера, ни позавчера – что ж ей, декаду за декадой в комнате сидеть, ожидая, когда он явится? Обзор из окон четвертого этажа, что ни говори, хороший. Но сидеть и глядеть в окно – проку мало.
За истекшие два дня вернулась гложущая тоска, приутихшая было, пока Накато шагала до Ошакати. Пока шла – была цель. А сейчас приходилось сидеть на месте.
Вновь и вновь она вспоминала личико своего малыша, не по-детски внимательный взгляд его глаз. То, как он порою пристально подолгу глядел на нее. Хотелось выть. Спать на мягком да наряжаться и умащиваться – что это за радость? А ведь ее сын находится здесь же, в этом городе - она твердо была уверена! Если колдуны, конечно, не задержались в дороге. Она-то бежала быстро и налегке, по горным нехоженым тропам. Только и пришлось задержаться, чтобы выяснить-таки, в какой же стороне находится Ошакати.
А теперь следует выяснить, где все-таки в этом городе эта знаменитая башня колдунов! Она весь город обойдет – плевать, насколько он велик. Найдет башню и способ забраться туда, минуя охрану, если она там есть.
Накато зашагала по улице, кутаясь в широкий платок, накинутый на голову. В этом городе женщинам полагалось закрывать волосы, а некоторые еще и прикрывали лица. Если по окраинам женщины с покрывалами на лицах показывались редко, то здесь, в чистом районе вблизи центра, таких было много. Накато, глядя на них, радовалась, что выбрала темное платье, окрашенное в густой синий цвет, и такую же накидку.
Хотела она расспросить служанку о городе, о башне колдунов. Да после подслушанного разговора засомневалась в этом решении.
И служанка – не служанка, а хозяйка. И Накато для нее – докука, которую приходится терпеть до тех пор, пока не заработает достаточно. Интересно, кто еще в этом доме снимает комнаты? Может, с другими постояльцами удастся поговорить? Хотя это странно будет, если она станет бродить по дому и приставать с разговорами к чужим людям. И хозяйка может выболтать Отино.
Расспросить самого Отино? Она и не знает толком, кто он. Может, тоже из колдовской братии!
Накато, шагая среди добротных домов, вздохнула. Она не умела сходиться с людьми, заводить знакомства. Знала – есть люди, для которых это все не составляет сложности. Но сама она была нелюдима. До сих пор это не создавало ей трудностей. Она умела договариваться о том, чтобы наняться на работу, умела разговаривать с покупателями, торговцами и караванщиками в лавке. Но сейчас это все не годилось.