Звезда победы
Шрифт:
— Видишь, — сказал он, — чем все кончилось.
— Почему не уследили за сводом?
Фирсов развел руками.
— Следили, Владимир Иванович, следили.
Немчинов сухо спросил:
— Сколько же простоит печь?
— Пять-семь дней.
— Чисто сработано. На неделю вывели цех из строя. Потом неделю печь разогревать будем. Две недели! Что же вы, начальник цеха, старший мастер, смотрели? Отвечать за работу умеете?
— Георгий Георгиевич! — воскликнул Фирсов и ударил себя кулаком в грудь. — Нет
Немчинов отвернулся. Мастер, подавленный, отошел от него.
— Начальник ремонтного цеха здесь? — спросил Немчинов.
— Да, — ответил из толпы Барсов и выдвинулся вперед.
— Смотрели печь?
— Вот она, — сокрушенно ответил Барсов. — Все видно. Людей вызвал. Скоро начнем понемногу разбирать.
— Давайте-ка подумаем, как все быстрее сделать. — Немчинов уже овладел собой.
Все направились в конторку к начальнику цеха.
Кто-то тронул за рукав Фомичева. Он оглянулся и увидел Годунова.
— Владимир Иванович, — таинственно прошептал Годунов. — На одну только минуточку… О печи… Можно в сутки отремонтировать.
— Что пустое говорить, Годунов! Какие уж тут сутки?
Они стояли на узкой лестничной клетке. Мимо них проходили рабочие. Глаза у Годунова возбужденно блестели. К ним подошел Коробкин и напряженно прислушивался к разговору.
— В сутки, Владимир Иванович! Не будем ждать, пока она остынет. Сейчас начнем ремонт. Разогревать тогда не придется. Только сутки потеряем.
— Что попусту говорить! В раскаленную печь людей не пошлешь.
— Я первый пойду. А за мной — другие…
Коробкин сделал нетерпеливое движение.
— Я тоже пойду, Владимир Иванович!
— Нет, не могу согласиться, Толя. Рискованно.
— Какой же риск? — громко возразил Годунов. — Владимир Иванович! Вспомните! Горящие танки не бросали! А ведь в них снаряды были. Я прошу…
— Пойдем, расскажешь, — сказал Фомичев, еще не дав согласия, но уже колеблясь.
В контору набилось столько народу, что Фомичев с трудом пробрался к столу. Вишневский, держась за спинку стула, покачиваясь, растерянно рассказывал, как произошла авария. Особой вины Фирсова он не видел. Свод мог упасть и при обычной работе. Повышение температуры незначительно повлияло на свод. Держался Вишневский виновато. «Бедняга! — подумал про него Фомичев. — Шло все тихо, гладко. Привык к такой работе. И вот авария, суматоха. Я тоже хорош. О своде только поговорил».
Немчинов прервал многословный рассказ Вишневского.
— Все это очень интересно, но не ко времени, — ядовито заметил он. — Комиссия установит причины аварии. Сейчас надо подумать, как в самый короткий срок восстановить печь.
Начальник ремонтного цеха решительно сказал:
— Раньше, чем в неделю, не управимся.
— Есть другой план, — произнес Фомичев и позвал: — Годунов! Расскажи.
— Можно
Вишневский посмотрел на него, как на сумасшедшего. Начальник ремонтного цеха иронически улыбнулся, пожал плечами. Зато Петрович взглянул на Годунова с надеждой в глазах, как на своего спасителя.
Немчинов требовательно спросил:
— Каким образом?
— Обычно как проводят ремонт… Печи остыть дают, потом начинают очищать ее от кирпича, разбирать свод и выкладывать новый. Я предлагаю сейчас все сразу начать: очистку печи, разбор свода и кладку нового. Положим в печь балки, набросаем железные листы, асбест. Трудно будет, но работать все же можно.
— А верно! — не удержался Фирсов; мастер даже привстал со стула и всех победно оглядел. — Правильно Годунов говорит.
— Не торопитесь, Василий Петрович, — остановил его Немчинов. — Как по-вашему? — спросил он, обводя глазами инженеров.
— Рискованно, — Вишневский покачал с сомнением головой.
— Никто не скрывает этого, — возразил Данько. — Но оправдан ли этот риск? Вот о чем надо сказать. И как лучше организовать это дело?
— Риск оправдан! — сказал Фомичев. — Организовать работы можно. Но… пойдут ли люди?
— Об этом нас не спрашивают, — опять сказал Данько. — Одного добровольца я вижу, — он посмотрел на Годунова. Его взгляд упал и на Коробкина. Он стоял плечом к плечу с Годуновым и с таким же выражением решимости на лице. — Найдутся и другие.
— Принимаем этот план, — ударив по столу ладонью, решил Немчинов. — Владимир Иванович, возьмите на себя руководство. Требуйте все, что необходимо. Я буду следить. Приступайте сейчас же.
Все вернулись в цех. Началась подготовка к работам. О Петровиче в эти минуты все забыли. Он одиноко стоял в стороне, внимательно приглядываясь ко всем, решаясь на что-то.
Через полчаса Годунов и Коробкин, одетые в брезентовые костюмы, подошли к устью рухнувшей части печи. На узкой площадке стояли парторг, директор, главный инженер, Гребнев, Вишневский. Барсов уже инструктировал каменщиков. Внизу добровольцы-рабочие натягивали на себя брезентовые костюмы, становились под брандспойт и окатывались водой, готовясь спуститься в печь вслед за Годуновым.
Решительно махнув рукой, Годунов полез в пышащую жаром печь. Фомичев стоял у края рухнувшей части свода, с тревогой следя за Годуновым. Мастер, прикрывая лицо единственной рукой в брезентовой рукавице, осторожно ступил ногами на железные листы, набросанные поверх балок, потом начал разбирать кирпичи. Видна была только его спина.
Поднялся Годунов из печи минуты через три, раздвигая людей, пошатываясь, он подошел к краю площадки, остановился, глубоко дыша прохладным воздухом. Брезентовый костюм на нем дымился опалинами, глаза воспалились, губы до крови запеклись.