Звездная бирема "Аквила". Рубеж
Шрифт:
– Короче. Я не хочу рисковать, проверяя, не блефует ли твой сумасшедший наварх. Чокнутая или нет, а крови она мне попортить может изрядно прежде, чем сдохнет. Тебя доставят на "Аквилу", патриций. Надеюсь, ты командуешь этой бандой не только на словах. Состояние счетов популяров мне известно, ты - единственный обладающий доступом к этому жирному куску, и только поэтому я вообще с тобой разговариваю. Приготовься много и быстро платить, Гай Ацилий. Но прежде - прекрати этот затянувшийся фарс. Как только твои корабли отойдут на безопасное расстояние от Бренны, мы обговорим детали.
–
– спросил он, изо всех сил сдерживая иной вопрос: "А моя женщина?"
– Останутся здесь в качестве гарантии твоего хорошего поведения. И поведения твоей цепной... твоего наварха.
Госпоже Эпониме удалось невероятное - слово "наварх" она произнесла с такими интонациями, с какими даже пунийские работорговцы не ругаются.
И вот теперь, сидя на борту галийского бота, маленького и безоружного, в компании сметанно-белого от переживаний одинокого пилота, Ацилий рассматривал в иллюминатор потрепанный борт приближающейся "Аквилы" и пытался привести в порядок мысли. Удержать Ливию Терцию от безумств - не такая уж сложная задача, думалось ему. Аквилина затеяла всю историю с самоуничтожением ради того, чтобы его вызволить. Конечно, она немедленно скорректирует самоубийственные планы, едва лишь он ступит на палубу "Аквилы". По-другому и быть не может.
Знал бы он...
Наварх "Аквилы" оказала лидеру и вдохновителю необходимые почести - лично встретила у шлюза, но этим ее дружелюбие ограничилось. Ливию Терцию словно подменили: вместо восторженной и преданной последовательницы перед Ацилием предстала настоящая мегера, которая разве что искрами из глаз не сыпала.
– Где мои люди, патриций?
– чужим ледяным голосом, сдавленным от гнева, спросила она.
– Что?
– вздрогнул Ацилий.
– Квинт Марций Аквилин, префект; Марция Септимия Либертина, центурион манипулариев; Квинт Кассий Аквилин, манипуларий второй центурии...
– не меняя тона, она спокойно перечислила имена всех застрявших в плену у галиек республиканцев. Никого не забыла, даже Кассию.
Подслушивавший и подглядывавший из-за могучего плеча вахтенного вигила Антоний на мгновение встретился взглядом с навархом и тихо икнул. Психокорректор вдруг догадался, к чему всё идет. Это Божественный Курион еще ничего не понял, ну так он и не знает Ливию Аквилину так хорошо, как ее бывший личный психокуратор.
– Мои люди, - повторила наварх и шагнула вперед.
– Они были с тобой, под твоим непосредственным командованием, наш... консул. Ты - командир, ты отвечал за их безопасность. Ты вернулся один. Где они?
Патриций, видимо, не задумывавшийся до сих пор о таких аспектах положения лидера, растерянно нахмурился и неопределенно махнул в сторону пристыкованного к "Аквиле" галийского бота. Дескать, там остались.
– Тогда что ты делаешь здесь, на борту моего корабля?
– Аквилина заложила руки за спину и качнулась на носках.
– Как ты посмел явиться сюда, потеряв моих солдат? Labra lege! Верни их. Немедленно. Иначе, - лицо наварха перекосило от злобной усмешки, - я вышвырну тебя за борт, как мусор, непригодный для переработки. Ясно?
– Я не совсем понял тебя, Ливия Терция...
– начал было Ацилий,
– А ты чуток пораскинь своими нативными мозгами и задумайся вот над чем: неужели мы затеяли всю эту заваруху только ради твоей патрицианской задницы?
Вопрос повис в воздухе. Обескураженный Курион повел глазами вправо-влево, но на лицах всех присутствующих читалась мрачная солидарность с речами наварха.
Антоний грустно усмехнулась в своем укрытии. Вот так и совершаются открытия. Обнаружить, что ты, несмотря на все твои достоинства и идеи, всего лишь инструмент для осуществления планов мятежной компании воинственных плебеев...
Сейчас, вот сейчас живорожденный выдвинет вперед челюсть, покажет норов, вскинется, огрызнется на грубость наварха ответной грубостью, и банду повстанцев не спасет уже ничто и никогда...
Ацилий вздернул подбородок, прищурился и - в очередной раз доказал прозорливому психокуратору, что предсказатель из него - как из аптерикса метеоролог.
– Теперь понял, - молвил он так, словно плебейка не нахамила ему только что, а рассыпалась в любезностях.
– Я совершил ряд ошибок, Ливия Терция, и должен все исправить. С чего начнем? Твой план тактически хорош, но в долгосрочной перспективе не сработает.
– Как знать, - пробормотала она, успокоившись мгновенно, будто не грозилась только что отправить патриция в полет без скафандра.
– Варварка испугалась.
– Ты убедила ее в серьезности своих намерений, да, однако...
– Потому что, твоюзвезду, я еще никогда в жизни не была настолько серьезной, - женщина фыркнула и с силой потерла лоб.
– Так. План. Вытащить их, вытащить всех, но в первую очередь - моего префекта. Ради Квинта Марция я в это ввязалась, и без него мы точно никуда не полетим. И Кассия. Я помню и о Кассии тоже. Соображай, мой сенатор, время дорого. Что галийки любят еще сильнее своих елок?
– Деньги, - просто ответил Ацилий и улыбнулся.
– К счастью, как раз они у нас пока есть. Свяжись с матроной. Я знаю, что ей предложить.
Глава 14
Заварушке на Бренне стоило приключиться хотя бы ради того, чтобы Марк Фурий еще раз убедился в том, что он больше не наварх. Да, у него под командованием "Целера", но он сам -- не наварх. Кто-то иной, кто-то другой. Может быть, дело в десяти годах, проведенных в компании галактического отребья. Они не прошли даром для Северина и его чувства коллективизма.
Психокорректорская служба очень любит с самого детства полоскать мозги на тему: "В жизни республиканского наварха не бывает второго корабля!" Вроде, как не бывает у живорожденного патриция двух матерей. Все Фурии, Флавии и Ульпии живут под этим психологическим гнетом. Ведь даже для плебея из "непилотской" фамилий перевод на другой корабль или станцию превращается в событие экстраординарное, травмирующее и требующее вмешательства профильного специалиста. Вопрос: cui prodest?