35 килограммов

Серый Волк

Значит, буду ждать.

А если Гарра появится раньше?

Тогда я заберу сундук любой ценой.

За него граф Морвен обещал полмиллиона долларов.

С такой суммой я смогу жить, ни о чём больше не заботясь.

Но Астре это не понравится.

И новых прогнозов курса от неё я уже не получу.

– Ну что, решил?
– Зеф вытаскивает меня из раздумий.

Он достаёт из кармана конфету - земную, одну из тех, что я дал Малышу, - разворачивает и кладёт в рот.

– Мешок за человека. Да или нет?

Я подхожу к нему вплотную.

За спиной у Зефа

зелёные хватаются за оружие. Красные - тоже.

Но Весельчак останавливает своих жестом.

– Что-то не так?
– улыбается он.

– Где Малыш?
– спрашиваю я тихо.

Зеф делает вид, что не понимает.

– А, парнишка?
– наконец соображает он.
– Не знаю. Наверное, бегает где-то.

– Где.

– В последнее время его видели на нижних ярусах. Может, он всё ещё там.

Нижние ярусы.

Там опасно.

Безликие. Психи. Прогнившие полы.

– Там можно оступиться и упасть, - говорит Зеф.
– Может, он сломал ногу и лежит сейчас в темноте. На твоём месте я бы пошёл проверил.

Я сжимаю кулаки.

Возвращаюсь к Лысому.

– Соглашайся. Один человек - один мешок.

Лысый хмурится.

– Можно выторговать больше.

– К чёрту торги. Соглашайся или нет - мне без разницы. Я ухожу.

– Сейчас нельзя, - Лысый хватает меня за рукав.
– Ты свидетель. Ты человек поставленный боссами для контроля честности сделки. Ты !@#$%^ ответственный за безопасность на ярусе. Если они нас кинут? Если ударят в спину?

– Сколько ещё уйдёт на эту тягомотину? Час? Два?

– Столько, сколько нужно. Пока не договоримся. Так всегда делается.

Я вырываю руку.

– Нет времени.

Малыш внизу.

И если он ещё жив - его нужно найти. Сейчас.

Без него в этой дыре я как без рук.

– --

Тьма нижних ярусов обволакивает нас, как густой, живой туман. Воздух здесь тяжелый, пропитанный запахом сырости и ржавчины, густой и влажной, будто корабль дышит через гниющее горло. Я иду впереди, фонарь в руке выхватывает из мрака ржавые стены, покрытые странными наростами - то ли плесенью, то ли чем-то хуже. За мной шагает старик Зек, его желтый глаз сверкает в темноте, как у кошки.

– Ты уверен, что нейтральные видели его с зелеными?
– спрашиваю я, не оборачиваясь.

– Да.
– Старик плюет под ноги.
– Двое Детей Моря и мальчишка. Вчера шли в сторону водопада.

– А почему ты не пошел за ними сразу?

– Потому что я не самоубийца.

Я хмыкаю.

– Тогда зачем ты со мной увязался?

– Потому что ты - самоубийца. С тобой у нас больше шансов найти его и вернуть живым.

Мы спускаемся дальше. Лестницы здесь уже не такие, как на верхних ярусах - ступени кривые, местами проваленные, будто корабль нарочно усложняет путь. Иногда приходится перелезать через груды мусора или обходить трещины в полу, из которых тянет холодом и сыростью.

– Сколько еще идти?
– спрашиваю я.

– До водопада? День. Может, два.

– Два дня?!

Старик усмехается.

– Ты думал, спустился

на двадцать ярусов и весь корабль от носа до кормы знаешь? Это лишь начало. Дальше будет только хуже и двигаться будет сложнее. Корабль не любит, когда его тревожат. Чем глубже - тем длиннее путь.

Я стискиваю зубы. Малыш может не продержаться столько.

– Есть способ быстрее?

– Есть. Но ты не захочешь им воспользоваться.

– Ещё посмотрим.

Старик останавливается, поворачивается ко мне. Его желтый глаз кажется почти светящимся в темноте.

– Можно пройти через шумящие ущелья. Срежем путь. Но там живут безликие.

Я замираю.

– Сколько их?

– Раньше - несколько десятков. Сейчас… - Он пожимает плечами.
– Корабль голоден.

Я вздыхаю, проверяю Glock.

– Ведёшь.

Старик хмыкает, но разворачивается и ныряет в узкий боковой проход.

– --

Шумящие ущелья - это не просто название.

Стены здесь покрыты странными наростами, похожими на кораллы, но когда мы проходим мимо, они издают тихий шепот, будто переговариваются между собой. Иногда кажется, что они повторяют наши слова с небольшой задержкой, как эхо.

– Не обращай внимания, - бормочет Зек.
– Они безвредны.

– А что вредно?

– То, что не шумит.

Мы идем дальше. Воздух становится гуще, фонарь освещает все меньше - будто тьма здесь плотнее, чем должна быть.

– Ты говорил, что корабль меняется, - говорю я, чтобы отвлечься от нарастающего давления в груди. Сердце снова барахлит, пластина вибрирует, будто внутри что-то застряло.

– Да.
– Старик перешагивает через трещину в полу.
– Раньше изменения были медленными. Растения росли в новых местах, туннели смещались, иногда появлялась новая живность, но все оставалось предсказуемым. В последние годы все иначе.

– Почему?

– Капитан что-то сделал с ним.

– Новый?

– Да. Он что-то сделал с кораблем. Или корабль что-то сделал с ним.
– Зек останавливается, прислушивается.
– Раньше корабль забирал людей редко. Он всегда требует что-то взамен за то, что даёт нам. Но он не был таким жадным. Ему хватало меньшего - эмоции, мысли, воспоминания. Ты брал яблоко, а на утро забывал что снилось прошлой ночью. Теперь почти каждый день кто-нибудь пропадает. Равный обмен. Но теперь он берёт куда больше, чем даёт. Похоже, что он ранен и пытается залатать свою рану с помощью нас.

Я вспоминаю безликих. Их пустые лица, их молчаливое шествие по коридорам.

– Они его часть теперь?

– Нет. Они просто пустые сосуды. Корабль забрал всё, что было внутри.

– Зачем?

– Чтобы жить. Мы ведь все стремимся лишь к этому.

Мы выходим в огромный зал. Потолок где-то высоко в темноте, пол покрыт белым песком, который хрустит под ногами. В центре - озеро черной воды, абсолютно неподвижное.

– Озеро пустых надежд, - говорит Зек.
– Источник.

Я подхожу ближе. Вода не отражает свет фонаря - будто это не вода, а дыра в полу, ведущая в никуда.