69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы
Шрифт:
Человек, выбиравший путь гомосексуала, выпадал в самый осадок советской жизни, на дно ее. Действительность не могла предложить ему ничего, кроме беспорядочных связей. «Семейство однополых невозможно. Это дело блядское...» – вывод героя Харитонова, к которому он, судя по всему, пришел в жизни и сам.
К прозе Евгения Харитонова и в самиздате 1970-х годов относились довольно настороженно именно из-за ее темы – «…дела блядского». Отталкивала не сосредоточенность писателя на своей внутренней биографии (исповедальность стала для литературы застоя привычной), ни даже узорчатый язык Харитонова, а именно откровенность «некоторого личного свойства, раскрывающаяся в теме, им разрабатываемой».
Пугала, впрочем, не сама гомосексуальность Харитонова, а то, что он посмел вынести эту сферу человеческих отношений в литературу такого рода, которая не воспринималась иначе, кроме как в качестве самого интимного дневника. Такому впечатлению от текстов Харитонова во многом способствовал и их неповторимый алитературный язык. Для следователей и экспертов советских спецслужб (каких угодно, КГБ, МВД) признание в авторстве таких текстов – равнозначно чистосердечному признанию в совершении уголовного преступления. К тому же, для них, их экспертов от соцреализма, фонетическое письмо Харитонова – это не литература. Это именно собственноручное признание вины. И возможность получить это признание появилась у власти в 1980 году.
Только что основанный Московский клуб беллетристов, «ответственный лишь перед жизнью и культурой» представил в самиздате альманах «Каталог». В нем впервые была опубликована проза Харитонова, до сих пор не имевшего особых проблем с властью. Еще не утих скандал с первым бесцензурным советским альманахом «Метрополь» (1979), в котором в основном участвовали писатели, широко печатавшиеся и в официальных издательствах. В «Каталоге», напротив, собрались совершенно неизвестные в смысле литературы авторы, посмевшие к тому же в ноябре 1980 года обраться в ЦК и Моссовет с предложением издать свой сборник в количестве 300-500 экземпляров.
Этой дерзости власти простить не смогли и решили по полной программе отыграться на «тайном мужском союзе» семерых участников альманаха. Евгения Харитонова вызвали в органы, «затаскали» больше других, потому что было, чем угрожать. Главным аргументом сразу же стала 121 статья.
Друзьям Харитонов рассказывал о нескольких обмороках во время допросов и визитов следователей, они начались еще в 1979 году, когда был убит его любовник Александр Волков. Харитонов, организовавший похороны Волкова, оказался среди подозреваемых. Позже выяснилось, что Волков погиб во время садо-мазохистких игр со своим дядей, у которого жил. Вся эта история воплотится в новелле «Слезы об убитом и задушенном».
Харитонов как будто предчувствовал свой возможный уход или арест. Незадолго до смерти озаботился публикацией своих текстов на Западе. Собрал их в одну рукопись под названием «Под домашним арестом…» За день до смерти закончил свое последние произведение – пьесу «Дзынь».
…Собранные в двухтомник, подготовленный Ярославом Могутиным и Александром Шаталовым, тексты его в наиболее полном виде были изданы только в 1993 году.
Жизнь Харитонов оборвалась внезапно жарким июньским днем 1981 года на Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка) в Москве. Он умер от инфаркта. Врачи, проводившие вскрытие, уверяли, что все сердце было в рубцах. Не
Он умер вовремя. Примерно через год после его смерти альманах «Каталог» вышел в издательстве «Ардис». И если бы у него хватило сил выдержать расследование, начатое спецслужбами, то он, конечно же, оказался бы в тюрьме. Всего лишь пять лет назад у властей был «удачный» опыт осуждения Сергея Параджанова по 121-й статье…
Но Харитонов не просто не был борцом: он не умел и не мог сопротивляться, потому что на подобное сопротивление у него, занятого более всего своими личными переживаниями, не хватало даже физических сил.
Евгений Харитонов нигде и никогда не играл в гомосексуализм - на сцене, в литературе, а тем более в жизни. Его проза – отражение советской гей-субкультуры 1960-1970-х годов. Он всего лишь двигался в ту сторону, куда ушла двумя десятилетиями раньше вся советская литература – к искренности. Но в своем поэтическом прямодушии он зашел так далеко – туда, где художественные законы столкнулись с нормами УК СССР.
В искусстве со своей «запретной темой» Харитонов испытал неизведанную степень одиночества. «Мы есть бесплодные гибельные цветы…» – так начал он свою «Листовку». А вот как закончил: «В косной морали нашего Русского Советского Отечества свой умысел! Она делает вид, что нас нет, а ее Уголовное уложение видит в нашем цветочном существовании нарушение Закона…»
Но надежду, питавшую его жизнь, Харитонов черпал в других законах и заветах. Изнеженный и лукавый «ангел падения» – весь «в бусах, бумажных цветах и слезах» – он знал, что где-то «у Бога под сердцем» ему уготовано «первое место в раю и Божий поцелуй…»
«Бело-розовый, нежный, пушистый…». Юрий Богатырев (2 марта 1947 – 2 февраля 1989)
Актеры, как, впрочем, и знаменитости других профессий, остаются в памяти обывателей по двум причинам – из-за скандалов, слухов и сплетен, которыми окружена их жизнь, или благодаря таланту и ролям, которые запоминаются гораздо сильнее скабрезных историй и подробностей. Слава Юрия Богатырева – последнего свойства: она заработана путем невероятного творческого напряжения и мощи – в кино и на сцене. Это впечатление огромной силы и энергии, которые заключал в себе облик популярного в 1970-1980-е годы актера, сопровождало Юрия Богатырева всю его творческую жизнь. Тем невероятнее казался его внезапный уход в марте 1989 года.
…Гипертонический криз, который привел к скоропостижной смерти, был вызван смешением большой дозы антидепрессантов и алкоголя. На следующее утро из квартиры исчезли ценные вещи, несколько тысяч долларов, полученные в качестве гонорара за фильм «Очи черные», десятки рисунков артиста, выставка работ которого вскоре должна была открыться в театральном музее имени Бахрушина.
После смерти Юрия Богатырева последовали еще две…
Через год покончил жизнь самоубийством последний приятель артиста Богатырева – Саша Ефимов. Через три – от СПИДа скончался один из его близких друзей, по словам Вячеслава Зайцева, «единственный человек, который пытался быть ему полезен», Василий Росляков.
…Юрий Богатырев родился в семье морского офицера Георгия Богатырева. А его мама, Татьяна Васильевна, происходила из тверских крестьян. Познакомились родители в Ленинграде, когда Георгий был еще курсантом военно-морского училища. Поженились в 1937-м и сразу уехали во Владивосток. Так начались годы скитаний военного офицера по Советской стране. Мама Юры долго не могла забеременеть, и мальчик оказался долгожданным ребенком, появившимся на свет в марте 1947 года. В конце 1950-х семья переехала в Подмосковье…