69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы
Шрифт:
Война застала семью Нуреевых в Москве. Отец, Хамет Нуреев, бывший политрук артиллерийского батальона, был мобилизован. На руках Фариды Нуреевой остался трехлетний Рудик и три старшие дочери. Фарида, не дожидаясь паники, немедленно покинула Москву и через 16 часов была в маленькой Башкирской деревушке на Урале.
…Позже, когда Нуреевы перебрались в Уфу, первое, что привлекло мальчика в детском саду, помимо возможности получить второй завтрак за одно утро (Нуреевы жили в суровой бедности), это… башкирские народные танцы. Усердие маленького Рудика на уроках танца заметили и его взяли в небольшой детский ансамбль, выступавший по
31 декабря 1945 года Фарида, достав только один билет, в суматохе проскользнула на балетный спектакль Башкирского театра оперы и балета. Семилетний Рудик был потрясен обстановкой и происходящим на сцене. Позже Нуреев признается, что именно тогда он понял, что будет танцовщиком.
Возвращение Хамета Нуреева добавило комфорта, но не уюта. Отношения сына и отца были напряженными. Однажды, когда отец мыл Рудольфа в бане, у мальчика случилась эрекция. Хамет был взбешен и по возвращении домой побил сына. Это воспоминание стало одним из самых болезненных детских впечатлений Нуреева. Позже отец бил его за посещение танцевальных классов. Впрочем, после долгих увещеваний он все-таки согласился отправить ребенка в балетную школу в Ленинград…
В августе 1955 года Рудольфа приняли в Ленинградское хореографическое училище. После первых недель в училище Нуреев своим скандальным нравом одиночки восстановил против себя всемогущего директора Шелкова и ушел из его класса под руководство другого преподавателя, Александра Пушкина. Тезка великого русского поэта станет для Рудольфа больше, чем простым учителем. На какое-то время он заменит ему отца – такого, которого он всегда хотел иметь в своих мечтах: понимающего наставника и друга. Недоброжелатели будут поговаривать, что Пушкин, его жена и Нуреев жили втроем.
Именно в балетной школе Нуреев окончательно осознал свою гомосексуальность. Хотя позже он уверял, что до «прыжка свободы» оставался девственником…
Этот прыжок в Ля Бурже был на самом деле всего лишь продолжением стремительного взлета яркой балетной звезды, которая взошла над сценой Большого театра летом 1958 года. Тогда в Москве состоялся Всесоюзный конкурс артистов балета, на котором Рудольф Нуреев представлял Вагановское училище. Его выход на сцену назвали «взрывом бомбы». После конкурса в сознании Нуреева еще раз утвердилось: в любом соревновании он должен быть первым. За триумфом последовали приглашения в три театра. Нуреев выбрал Кировский.
Осенью 1958 года Нуреев дебютировал на сцене Кировского – сразу вместе с примой этого театра. Все пришло в движение: закулисье, балетная критика, публика. Но чем больше становилось у Нуреева поклонников в зале, тем больше врагов и завистников – за кулисами. И он сам давал тому немало поводов: едва ли не требовал ролей и дерзил ветеранам.
К девушкам Рудольф не проявлял особого интереса. Впрочем, и к мальчикам тоже… Его полностью захватил новый мир прекрасных людей – звезд театра, кино и эстрады.
За дерзостью в быту (у Нуреева совершенно не было друзей) следовала дерзость на подмостках. В финальном акте «Дон-Кихота» он почти повторил сценический подвиг Нижинского в «Жизели», отказавшегося танцевать в панталонах. Шантажируя руководство срывом спектакля, Нуреев вышел на сцену в одних трико, без, как он выразился, «абажурчиков».
Общаясь с зарубежными звездами, которые зачастили в Москву перед началом хрущевской «оттепели», Нуреев стал мечтать о возможности такого танца, который
Первый недолгий гомосексуальный роман случился у Нуреева во время продолжительной поездки на Берлинский фестиваль с «очень милым и симпатичным мальчиком». Так что осуществленный менее чем через год прыжок был уже не только вперед к творческой независимости, но и навстречу к свободе любви и секса.
В тот день 16 июня 1961 года Нуреев стал танцовщиком с самым высоким гонораром в мире – 8 000 долларов в месяц. И через неделю уже блистал на парижской сцене… Триумфы следовали один за другим, на ворчание отдельных критиков в газетах, вроде коммунистической «Юманите», никто не обращал внимания.
Карьера Нуреева в балете – это бесконечная череда достижений. Успехи на лучших балетных сценах мира, создание в 1974 году собственной труппы «Нуреев и друзья», руководство балетом парижской «Гранд-Опера» (1983-1989). За 30 лет на Западе он сотни раз выходил на сцену как танцовщик и поставил около 20 балетов как хореограф и балетмейстер.
Лучшие театры мира готовы были принять у себя Нуреева, любые звезды воспринимали его, если не как своего соперника, то как соседа по театральному поднебесью. В одну из таких звезд, затмивших его на гастролях в Ленинграде, Нуреева угораздило влюбиться. Это был танцор Королевского датского балета Эрик Брун. Едва ли не первая и главная страсть на всю жизнь. Эрик Брун… К нему он неизменно возвращался. В то же время были бесконечные случайные связи, походы по маленьким потайным притонам «Ла Дус», «Артс энд Баттлдрес» и геевским баням, желание анонимного секса, «ужасающий непомерный аппетит на любовников». Удовольствие и восторг – на сцене и в жизни, примерно до середины 1980-х, когда в мире заговорили о СПИДе.
Эрик Брун стал путеводной звездой Нуреева в любви. А его нитью Ариадны к славе на сцене оказалась женщина – Марго Фонтейн, прима Лондонского королевского театра. Фонтейн была последней балериной, которой Нуреев позволил выбрать себя в партнеры. Далее он принимал подобные решения только сам. Пара Нуреев – Фонтейн, представленная в «Ковент-Гардене», стала феноменом во всех смыслах: публика неистовствовала и сходила с ума. Во время гастролей в Америке балетоманы жили в палатках у «Метрополитен-опера», чтобы попасть на спектакль с Марго и Рудольфом. И так – по меньшей мере два десятилетия…
Нуреева возбуждала истероидность поклонников. Он принимал условия их игры и устраивал скандалы, превращая бытовой и сценический дебош в искусство. Пресса 1960-1980-х годов столь же часто восторгалась талантом Нуреева, как и вспоминала его дурной нрав. Чего стоила подножка партнерше Наталье Макаровой во время «Лебединого озера» под открытым небом во дворике Лувра… А в Америке он несколько раз умудрился спровоцировать свой арест.
Демонстрируя высочайшую степень профессионального мастерства в классическом танце, в общении и на широкой публике Нуреев вел себя как поп-звезда, охотно выступал в многочисленных телешоу, снялся в кино… Но главное – он стал первым откровенным геем на балетной сцене, хотя и никогда не заявлял о своей гомосексуальности. Любовь мужчины к мужчине жила в его плоти и проявляла себя в непозволительной прежде степени эротичности, которая на сцене Кировского театра могла показаться бесстыдством.