8 марта, зараза!
Шрифт:
— Смотри на меня, — требует он.
И я не могу не подчиниться.
Он поднимается и начинает медленно раздеваться, не прерывая зрительного контакта.
И теперь уже я пожираю его глазами. Потому что увидеть его без одежды, без брони всех этих стильных костюмов от Армани, без туго затянутых галстуков — моя мечта. И, как всё вымечтанное, он прекрасен. Любуюсь тем, как перекатываются литые мускулы под смуглой гладкой кожей. Наслаждаюсь тем, как пропорциональна его фигура — широкие плечи, узкие
Опускаю взгляд… туда и судорожно сглатываю. Во рту вмиг становится сухо, а между ног, наоборот, мокро. Я сейчас как героиня любовного романа в панике готова шептать: «Это никогда не поместится во мне!»
Потому что это у Гектора более чем внушительно. Особенно сейчас, в полной боевой готовности. Настолько, что мне становится слегка страшно.
Будто впитывая этот страх, Гектор самодовольно ухмыляется — идеальный, хищный, порочный. И, надеюсь совсем скоро, мой.
Он снова возвращается ко мне, опаляя жаром своего тела. Раздвигает бёдра, наклоняется и…
…целует меня там.
Дразнит.
Играет языком, задевая клитор.
Посылая по телу электрические импульсы чистого экстаза.
Заставляя выгибаться дугой.
Бормотать что-то нечленораздельное…
Биться в путах.
Это так по-взрослому, откровенно, пошло. Невыносимо-хорошо. До звёзд. До искр. До распирающего ощущения невероятного счастья…
Неведомые мне прежде эмоции погребают, захлёстывают, уносят. Я теряюсь в них и тону.
Прихожу в себя, когда Гектор, раздвинув мои бёдра ещё сильнее, врывается в меня резко и мощно, одним рывком сметая хрупкую преграду. Ловит мой крик губами, заставляя мычать ему в рот.
На время он застывает, позволяя мне привыкнуть к распирающему и болезненному ощущению себя во мне. Удерживает моё лицо в ладонях, покрывая быстрыми поцелуями, лёгкими и нежными, как крылья бабочки. Слизывает непрошеные слёзы.
А потом — начинает двигаться. И мир сходит с оси, сдвигается, уменьшается, сжимается до нас двоих. Мне остаётся только задыхаясь, заходясь в криках, ловить ритм, бешеный, рванный, мощный.
Теряться в ощущениях — нестерпимо-ярко-болезненно-сладких.
Мой мужчина беспощаден и великолепен.
Он берёт меня яростно и мощно, жёстко и бескомпромиссно.
Я принимаю глубоко и щедро, обиваю ногами его сильные бёдра, выгибаюсь дугой, чтобы быть ещё ближе, стать единым целым.
Умереть с ним и родиться вновь.
С ликующим криком счастья и полной принадлежности…
… разлететься на осколки…
— Единственная…Любимая… Желанная…
В бездну мы летим уже вместе.
— Аллочка, взгляни на меня, — поцелуи нежные, но требовательные.
А я с трудом разлепляю глаза.
Еле фокусируюсь, улыбаюсь ему.
Самому
Своему мужчине.
Он уносит меня в ванну, ставит и забирается следом, включая тропический душ.
Смотрю на него и получаю желанное разрешение:
— Касайся.
И я веду пальцами по гладкой коже, целую, узнаю…
Гектор снова уносит меня на кровать, ложится рядом, сгребая в объятия, будто боясь потерять.
Целует в висок и отдаёт короткий приказ:
— Спи.
Будто гипнотизёр. Потому что я действительно погружаюсь в сон. Засыпаю, запоминания себя самой нужной, самой любимой, самой красивой…
Веря, что так будет всегда.
2(15)
Просыпаюсь ожидаемо одна. Мой мужчина — перфекционист и трудоголик. Он уже на работе. Поскольку время, судя по улыбающемуся по всё небо солнцу, ближе к девяти. А Гектор уезжает в холдинг к восьми. Бедные его подчинённые, невольно хихикаю. С таким начальником попробуй опоздай. Он не то начальство, которое задерживается.
Потягиваюсь на шёлковых простынях. Так приятно.
Прислушиваюсь к организму. Ощущения странные… эйфорино-болезненно-приятные. Прикрывая глаза, я всё ещё вижу картинки нашей близости. Но теперь — будто со стороны, как зритель. И осознаю, как же красиво мы смотрелись — светлокожая, тонкая, хрупкая я и смуглый, большой, мускулистый он.
Спасибо, любимый, за идеальный первый раз. За то, что сделал его незабываемо-сказочным.
Господи, как же приятно быть женщиной Гектора Асхадова. В том, чтобы подчиняться такому мужчине — нет ничего зазорного.
Наконец выбираюсь из постели, взгляд падает на тумбочку, где лежит та самая чёрная бархатная коробочка.
Густо краснею, открывая её. Наручники аккуратно сложены. Веду пальцами по мягкому меху. Вспоминанию, каково было ощущать его на своих запястьях. Под игрушкой — визитка. Чёрный матовый картон, текст нанесён тиснением под состаренное серебро — мозг привычно для музейщика атрибутирует предмет. Строго, стильно, лаконично. В духе Гектора. Переворачиваю. На чёрном полотне — выдавлен текст. Потому что чернила почти теряются на тёмной поверхности.
Они тебе идут. Г.А.
Чёткие, стройные, правильные буквы.
Объяснение в любви по-асхадовски. Но я почему-то пялюсь на эту визитку и глупо улыбаюсь.
Он думал обо мне, проснувшись. Написал записку на визитке. Пусть всего три слова, и не совсем те, которые ждёт каждая девушка, но… это же Гектор.
С этой же улыбкой спускаюсь к завтраку, готовая зацеловать прислугу. С ней же сажусь в машину и еду в университет. Не переставая улыбаться, появляюсь и на парах.