A moongate in my wall: собрание стихотворений

Визи Мария Генриховна

1925

106. «На горизонте неба я поймаю…»

На горизонте неба я поймаю лучистую лиловую звезду, отдам тебе и счастья пожелаю, когда с тобой проститься подойду. Камелии тропического сада, где ты пройдешь, я брошу на ступень, и если ты наступишь — буду рада и назову счастливым этот день. Как будет трудно бросить те ступени! Когда на тихом западном краю предлунный

отблеск успокоит тени, я о твоих глазах ему спою. Потом уйду в глубокие каньоны и упаду на диком берегу, чтоб никуда не долетели стоны, которых я умерить не могу.

1927

107. «Здесь у меня луна в тумане…» [85]

Леле Мосоловой

Здесь у меня луна в тумане и звезд неясных толчея. Но если ты сейчас в Бретани — не все ль равно, где буду я? Когда дрожит и потухает моя свеча у алтаря, тебя, я знаю, утешает невидимая мне заря, и если за морем, до краю, быть может, туча залегла, ты не поймешь, что я страдаю и что участья ждать пришла.

85

For Леля Мосолова see note on poem 21.

1925

108. «В голубом новоселье…»

В голубом новоселье бледный месяц горит. В самом ярком веселье сердце болью стучит. Над домами далеко звоны дня отзвучали. — Ты со мной, темноокий, тихий ангел печали.

1927

109. «Будет, будет день благословенный…»

Будет, будет день благословенный, все, что утомились, отдохнут, и по всей по ласковой вселенной встрепенутся птицы, запоют. Он на дне больших озер таится, он в лесной глуши глубокой ждет, и еще не мало душ родится до того, как этот день придет. Только ночью, наклоняя ухо в мягкую траву, затихни, жди. — донесется благовест до слуха из земной таинственной груди.

1927

110. «Будет, будет день благословенный…»

Блоку

Приди опять из отдаленья последней осени своей! Земного серого селенья немые сумерки развей! Ты был для нас всего дороже, мы верили в мечту твою. Куда же ты ушел? И что же тебе сказали в том краю?..

1927

111. «Август.

Ночью летят метеоры…»

Август. Ночью летят метеоры, угольки догоревшей звезды. Был июнь. Мы расстались без ссоры, даже не было мутной воды. Вы сказали: «Быть может, на лето —» и прибавили: «Или совсем?» Я не знаю, зачем я в ту ночь отошла без ответа. только что-то осталось задето, глубоко, не помнится, где. На лету голубая комета молча бросила луч звезде.

1927

112. «Видишь, звезда упала?..»

Видишь, звезда упала? — Это моя звезда! Точно что-то украла и прячет, не знаю, куда. Эта звездочка — бубенец на колпаке шута: я проведала, наконец, что она была пуста. Она так ярко светила — и теперь ее больше нету, теперь темно над могилой мертвого Риголетто.

1925

113. «Ты дальний, чуждый, ты нездешний…»

Блоку

Ты дальний, чуждый, ты нездешний, но, отойдя к другой стране, мечты таинственной и вешней ты поручил заветы мне. И я иду — и охраняю от вздоха грубого земли тот факел, что согрел, я знаю, мои прекраснейшие сны.

1927

114. «Вы мимо пронеслись в автомобиле…»

Вы мимо пронеслись в автомобиле, — какой-то светлой барышни сосед, — и даже и улыбкой не прикрыли, что до меня вам дела вовсе нет. Ведь если б вы мне не срывали маску, то вам бы не хотелось прерывать таинственную начатую сказку, которую теперь не досказать… Ведь вы искали спрятанную фею, вас маленькая греча увлекла… О, как зато бессильно я жалею, что вам себя так скоро назвала!

1926

115. «Серый день над соснами тает…»

Серый день над соснами тает, из-за леса выплыла тьма. Я молчу. Никто ведь не знает, что люблю тебя без ума. Месяц розовый закачался, перекинутый на звездах. Я так помню — он отражался в серебристых твоих глазах! Месяц шепчется все с травою. — им все можно, им все легко. Мне не молвить слова с тобою — мне до синих звезд далеко.