А жить, братишки, будет можно!
Шрифт:
На одной из кроватей полулежал, свесив ноги на пол, рядовой Макаед. На соседней койке напротив него сидел рядовой Мороз. Приспущенные ремни и густые шевелюры обоих десантников сразу выдавали в них солдат, срок службы которых уже подходил к концу.
Рядовой Кошкин с повязкой дневального на рукаве мыл пол в проходе между рядами кроватей.
Больше в казарме не было ни души: остальные солдаты еще не вернулись с занятий.
Потянувшись, Макаед протянул:
– Жрать, блин, охота, - он посмотрел на наручные
– А до обеда еще больше часа.
– Это точно, - согласился Мороз.
Он кивнул на Кошкина.
– Давай зашлем молодого в магазин.
Макаед согласно махнул рукой.
– Давай!
Мороз повернул голову к Кошкину и пальцем поманил солдата к себе.
– Эй, иди сюда!
Отставив швабру в сторону, Кошкин подошел к Морозу.
Тот, напустив на себя суровости, сдвинул брови у переносицы.
– Сбегай в «чипок», - бросил он дневальному.
– Возьми большую банку югославских сосисок и две баночки «си-си». Напиток такой, знаешь? Только побыстрее: одна нога здесь, другая там.
Потупив голову, Кошкин не двигался с места.
Макаед приподнялся на кровати и сердито спросил:
– Ты чё, не понял?
Не поднимая головы, Кошкин тихо произнес:
– А деньги?
Мороз и Макаед переглянулись и недобро ухмыльнулись.
– Ты чеки свои на прошлой неделе получил?
– спросил у Кошкина Макаед.
Кошкин молчал.
– Получил, я тебя спрашиваю? – повысил голос Макаед.
Кошкин кивнул.
– Получил.
Мороз хохотнул.
– Ну, так на них и купишь!
Кошкин вздохнул.
– Я уже почти все потратил. У меня совсем мало… Не хватит.
– А нас не колышет, хватит у тебя или нет, - с издевкой протянул Мороз.
– Сшибешь у кого-нибудь из своего призыва.
– Давай, шевелись! – Макаед погладил себя по животу.
– А то «дедушки» голодные.
Кошкин пожал плечами.
– Не знаю я, у кого сшибать.
Потерявший терпение Макаед злобно сверкнул глазами, вскочил с кровати и, широко раздувая ноздри, подошел к Кошкину вплотную. Он схватил солдата за хэбэ на груди.
– Щас ты у меня все узнаешь!
…По большому залу офицерской столовой, между столиками на четверых, сновали с подносами две официантки – полная, неуклюжая Света, которой уже давно перевалило за сорок, и молодая, симпатичная Рита, приехавшая в полк всего неделю назад. Они разносили по столам, за которыми сидели офицеры и прапорщики полка, алюминиевые миски с первым и вторым.
В зал зашли Александр Сухоруков, Сельянов и Абдуллаев.
Поздоровавшись с однополчанами, они уселись за свободный столик.
Кивнув на Риту, Сельянов вполголоса произнес:
– Видели новенькую? Не успела приехать, как начала торговать одним местом, - он усмехнулся.
– Хочу тоже наведаться к ней вечерком.
– И дорого берет? – поинтересовался Абдуллаев.
–
– За час?
– Ну, не за ночь же!
Александр грустно покачал головой.
– Одной «чекисткой» в полку стало больше.
Сельянов развел руками.
– А зачем еще бабы сюда едут, Сань? – он снова кивнул на Риту.
– В Союзе она таких денег в жизни не заработает. А здесь…
Раздевая Риту глазами, Сельянов похотливо улыбнулся.
Вскоре к ним подошла Света с подносом в руках. Поздоровавшись с офицерами, она поставила на стол три миски с супом.
Александр, наклонившись к тарелке и потянув носом, поморщился.
Он недовольно буркнул:
– Ёлы-палы, опять эта бурда из рыбных консервов.
Помешав в миске ложкой, Сельянов с шумом швырнул ее на стол и повернулся к Свете.
– Слушай, они чё там, в продслужбе, – охренели? Мало того, что вторую неделю жрем один и тот же суп: так он еще жидкий, как…
Александр сверкнул глазами.
– После обеда схожу к начпроду. Поговорю с этой тыловой крысой!
Света печально вздохнула.
– Уже не поговоришь…
Александр удивленно вскинул брови.
– Не понял.
– Погиб начпрод, - тихо сказала Света.
– Капитан Мукусев? Когда? – растерянно протянул Сельянов.
– Сегодня утром. Только что сообщили…
Всхлипнув, она достала из кармашка передника носовой платок и поднесла его к глазам, на которые навернулись слезы.
– Полетел на вертолете, сбрасывать сухпайки… Батальону, который ушел на «боевые»… А «вертушку» сбили…
Махнув рукой, Света снова направилась на кухню.
Александр, Сельянов и Абдуллаев сидели, тупо уставившись в свои тарелки.
Абдуллаев грустно покачал головой.
– Вот тебе и тыловая крыса…
…До отбоя оставалось еще целых два часа, и десантники разведроты, получив после ужина свободное время, проводили его каждый по-своему.
Рядовой Мороз сидел на своей кровати с гитарой в руках. Вокруг солдата устроилось на соседних койках и табуретах не меньше дюжины его сослуживцев. Перебирая пальцами струны гитары, Мороз негромко пел:
На «дембель» полетим домой.
И штурман, наконец, решится
Над речкою Амударьёй
Нам просигналить – есть граница!
Отрежет громко, навсегда,
Гудок сирены берег правый.
И сопредельная держава,
Вздохнув, нас левому отдаст.
За славой кончится поход…