А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
произведением, тем фокусом, где собираются воедино все его предшествующие
искания. Но в таком случае в совершенно ином свете предстает и
«театральность» облика его лирических персонажей в стихах. Героиня
«Заклятия огнем и мраком», меняющая «маски», оказывается не «лирикой», но
тоже поиском «не шаткой» почвы для поэтического образа. Получается так, что
жанровая «раздельность», которой искал Блок, по логике вещей оказывается на
данном этапе невозможной.
персонаж стихов оказывается главным действующим лицом драмы. В данном
случае именно такой ход наиболее соответствует стремлению довести до конца
идейные искания, и Блок идет на это, нисколько не считаясь с тем, что другая,
более далекая и более широкая его общая задача при этом как бы в корне
подсекается. Парадоксальность ситуации тут еще и в том, что «лирика» вносит
в данном случае в вещь, задуманную как собирательный пункт всех позитивных
устремлений автора, разработанные в ней «не шаткие», но объективные
возможности развертывания образа-характера; с другой стороны, в самой
«лирике» ее «театральность» оказывается порукой ее объективности.
Фактически автор неправ, объявляя узловое произведение «первой вещью»,
выходящей за грани «лирики».
Столь же парадоксальные черты обнаруживаются и в образе основного
драматического героя, в его лирических истоках и соответствиях с поэзией. В
драме Фаина находится в сложных драматических отношениях с Германом, и
именно в отношениях с ним, в коллизиях с ним и в его восприятии она больше
всего обнаруживает свою аллегорическую сущность: в представлении Германа
и шире — в самой его жизни, ломающейся при встрече с ней, Фаина становится
представительницей социальных низов старой России, носительницей
народной «стихии» и в конечном счете — воплощением самой России и ее
судьбы. Но в таком случае влюбленность в нее Германа, его страдания и ломка
его судьбы в отношениях с Фаиной тем более обнаруживают его «лирическое»
происхождение и его «лирическую» природу: генетическая перспектива от
Германа тянется в глубь всей лирики Блока с момента перелома в ней в ходе
событий первой русской революции. Более же всего Герман связан с той линией
лирики Блока, которая начата «Осенней волей», шире — Блок пытается здесь
по-новому решить и вместе с тем драматургически развернуть и обосновать
тему «бродяжества». Основные антагонисты драмы — лирического
происхождения. Каковы бы ни были достоинства и просчеты лирического
раскрытия их характеров, — все, что происходит с ними в стихах, находит себе
достаточные обоснования в лирических
содержательной природе самого жанра и, естественно, по складывавшемуся
уже в лирике глубокому основному замыслу — привести современного
человека в прямые соотношения с самой национальной «стихией», с самыми
основами народной жизни, — должны быть развернуты иначе: определеннее,
шире, с более ясным захватом социальных закономерностей, стоящих за
действиями героев.
Уже лирика Блока на протяжении всего перелома добивалась социальных
обоснований и раскрытия разных героев-персонажей. Сейчас эти персонажи
приведены в прямые драматические взаимоотношения. Следовательно, более
открыто, в более прямом и развернутом виде должна предстать общественная
коллизия, в подтексте существовавшая уже в лирике, — она и должна
определять соотношение характеров. Говоря иначе, в конфликт драмы должна
быть втянута проблематика прозы Блока.
На протяжении переломных лет творчество Блока разделялось на два
потока: в лирике (и прямо с ней связанной лирической драматургии)
разрабатывались проблемы современной личности, ее внутренних
драматических противоречий. Начиная с «Безвременья», в прозе
раскрывались — через проблемы культуры и духовного самоопределения
современной личности — наболевшие вопросы современной общественной
жизни в более широком плане, как их представлял себе Блок. По внутренней
идейной природе конфликта и характеров «Песни Судьбы», по замыслу
обобщающего произведения, подводящего итоги целому отрезку блоковской
эволюции, — эти две линии творчества вынуждены скреститься, сплавиться в
новой драме. Как бы само собой, по логике вещей выходит так, что вместо
искомой четкой содержательной расчлененности разных сторон творческой
деятельности неизбежно получалось, напротив, скрещение, сплетение их в
одном узле. Лирика, театр и проза подпирают друг друга, нуждаются друг в
друге. Содержательная расчлененность жанров — дело будущего в эволюции
Блока; сейчас суть именно в том, чтобы найти основы для такой
расчлененности, и выход тут только один — в скрещении разных жанров и
нахождении общего источника творческих противоречий.
Вопреки уже осознанной необходимости раздельных жанров главную роль
в конфликте произведения приобретает то, что найдено и что еще ищется в
прозе Блока. Основное сцепление героев в конфликте должно драматически
обнаружить не случайный, но строго закономерный, социально определенный